Орошение лугов и полей у семейских

Орошение лугов и полей у семейских. Сообщение о мелиорации земель у семейских Забайкалья встречаются в разных публикациях и источниках. Наиболее подробно этот вопрос освящен в «Материалах комиссии для исследования землевладения и землепользования в Забайкальской области». Ее возглавлял статс-секретарь Куломзин. Вот почему эти изыскания сокращенно называют «Материалы комиссии Куломзина». [1] Интересные исследования провел в свое время А. Банщиков. [2] Отдельные сведения на эту тему имеются в трудах Ф.Ф. Болонева, [3] А.М. Селищева и А.А. Лебедевой. [4] В работе Ф.Ф. Болонева приведено много фактов, но в публикации нет указаний, откуда эти материалы взяты. В коллективной монографии Л.М. Горюшкина, Г.А. Бочановой, Г.А. Ноздрина, посвященной опыту народной агрономии, сведения по мелиорации в Забайкалье в основном взяты из «Материалов Куломзинской комиссии». [5]

В основу нашего сообщения положены новые архивные материалы, обнаруженные в Национальном архиве Республики Бурятия в фондах Куйтунского и Тарбагатайского волостных правлений.

Известно, что искусственное орошение в Западном Забайкалье практикуется издавна и дошло до нас из глубокой древности. Остатки искусственных сооружений, сохранившиеся в крае, носят название «баргутские канавы». Так они названы по имени древнейших земледельцев, когда-то обитавших в бассейне рек Селенги, Баргузина и, возможно, других. Засушливость климата Забайкалья общеизвестна, осадков здесь выпадает в течение года очень мало. Но русские крестьяне хорошо освоили систему орошения из ручьев и речек, которые питаются не только атмосферно-грунтовыми, но и артезианскими водами. [6]

Декабрист Н. А. Бестужев считал, что русские переняли искусство орошения у бурят. Буряты с давних времен умело использовали воду горных речек и ручьев для полива утугов, унаваживаемых и орошаемых сенокосных угодьев. [7]

Природные условия Забайкалья, нехватка земель у русских крестьян, трудности со сбытом хлеба не способствовали развитию хлебопашества в крае. Вот что по этому поводу писал в начале XX в. Г.М. Осокин: «Резкие колебания и неустойчивость климата, как и неустойчивость хлебного рынка края, одинаково отражаются на труде земледельца... Земледелие здесь никого не обогащало». [8] Почти все исследователи считали хлебопашество в Забайкалье занятием рискованным.

Развитие промышленности, привлечение сюда рабочей силы, рост народонаселения, намечаемое проведение железной дороги - в будущем знаменитой Транссибирской магистрали, содержание войск на восточной окраине России - все это требовало оперативного принятия мер по поднятию урожайности трав и хлебов в Забайкалье. Возможно, в связи с подобным интересом к развитию земледелия и появился ряд документов, исходящих из канцелярий местных и губернских администраций.

В Национальном архиве РБ в фонде №34 Куйтунского волостного правления найдены документы, относящиеся к 1892 г. В них шла речь о распределении топки водою сенокосных участков по суточным срокам в с. Куйтун и с. Надеино. Из документов видно, что оросительные канавы существуют давно и распределением воды для орошения сенокосных угодий занималась местная власть, представленная в лице волостного старшины и сельских старост. Так, в постановлении от 4 июня 1892 г. говорится о том, что Куйтунское волостное правление в присутствии волостного старшины Ипата Казазаева и сельских старост с. Куйтун Ананьина и с. Надеино Стулева постановило, что сенокосные участки будут топить водою строго по срокам. Волостное правление распределяло подачу воды на отдельные участки, а именно на Причтовский улус - трое суток, на Гришенкову степь - четверо суток, на Заречной улус - пять суток, на местности Нарын - трое суток и на Троеклинку -трое суток. Все эти сенокосные участки должны быть орошены в течение восемнадцати суток, так как вода шла на участки днем и ночью. Причем жители сел Куйтун и Надеино должны были строго придерживаться очередности полива сенокосов. Первому право пользования водою отдавалось причету, а «остальные участки по порядку перечисления», к тому же волостное правление своим постановлением ставило в известность, что «если кто из лиц, имеющих орошаемые сенокосные угодья, воспользуется несвоевременно водою или с задержкой, то ответствует за это в виде штрафа по пяти рублен в мирские суммы». [9] Срок топки начинался со дня постановления.

Документ, подписанный куйтунским волостным старшиной Казазаевым, куйтунским и надеинским сельскими старостами Ананьиным и Стулевым, заверенный печатью Куйтунской волости, интересен тем, что распределением воды из оросительных канав в Куйтунской волости занималась исполнительная власть в лице волостного старшины и старост. Именно они от имени всего общества выносят решение. Согласно этому постановлению право на первоочередное использование воды на орошение лугов отдано местному духовенству. Из документа, найденного доктором исторических наук Ф.Ф. Болоневым, который позволил нам использовать его в данной работе, видно, что еще в мае 1887 г. священник куйтунской Николаевской церкви Николай Казанский обращался в Куйтунcкое волостное правление с жалобой следущего содержания: «...на покосах воды не было во всю весну, потому что верховые жители Куйтунские постоянно захватывают воду для своих телятников и овощников и пользуются оною безмерно». Далее он писал: «Так еще жалуются и мельники, что их мельницы не работают за неимением воды: Бог даровал воду не для некоторых только, а для всех живущих близ воды, почему же некоторые пользуются ею чрезмерно, а другие капли оной не видят. Вследствие чего прошу всепокорнейше волостное правление с получения сего сделать распоряжение, чтобы отпустили воду хоть на две недели, дабы она могла дать силу мельницам работать и достигла моих сенокосных дач». [10] Вероятно, Куйтунское волостное правление впоследствии как-то учло просьбу православного священника и в первую очередь пустило воду на дачи церковного причета.

19 октября 1895 г. по приказанию генерал-лейтенанта Гроденкова канцелярия Приамурского генерал-губернатора обращается к Верхнеудинскому окружному начальнику с просьбой собрать сведения о существующих в Забайкальской области арыков (канав), служащих для орошения полей и лугов. В этом документе, обнаруженном в фонде НАРБ, содержится восемь вопросов. Суть их сводилась к выявлению оросительных систем в ряде волостей Забайкалья (вопросы приводятся в сокращенном виде):

«Где в Забайкалье существуют действующие в настоящее время арыки? -

Из каких рек или падей берут они начало, какую имеют длину и как велика орошаемая площадь земель?

Кто распоряжается распределением воды из оросительных канав? Есть ли в этом деле какая-либо система?

Насколько ирригация защищает от засухи?

Где имеются заброшенные теперь арыки и почему они заброшены? Какую протяженность они имели?

Отношение местной администрации к делу искусственного орошения?

Не представляется ли возможным и полезным для страны возобновить действие оставленных ныне всех арыков или некоторых?

Какую площадь они примерно могут оросить?

Какие средства потребуются на эти работы и какую степень участия должно бы принять при этом правительство (имеется в виду администрация края. - Н. Ч.)»

Документ подписали военный генерал-губернатор, майор Мациевский и областной лесничий Евтушевский. [11] Не случайно эти вопросы были направлены в волости, где проживали в основном семейские, ибо старообрядцы одними из первых приступили к орошению полей и лугов в Верхнеудинском уезде. Например, в деревне Пестеревой орошаемые луга давали 175 пудов сена, неорошаемые - 70. [12] Таким образом, на основании данного материала можно сделать вывод, что поливные покосы давали урожай в 25 раза больше сена, чем неорошаемые.

В январе 1896 г. пристав участка Верхнеудинского округа предписывает Куналейскому, Куйтунскому и Брянскому волостным правлениям немедленно при получении сего (документа) доставить требуемые сведения. [13] Вскоре на этот запрос ряд волостных правлений дали ответы. Например, Куйтунское волостное правление дало наиболее подробную информацию.

На первый вопрос «Где имеются арыки в настоящее время?» оно написало: «В районе Куйтунской волости селения Куйтунского и Надеинского существуют действующие в настоящее время арыки».

На второй вопрос ответили: «Вода берется из реки Куйтунки и одного мельничного пруда. Поливается луговой земли около 260 десятин, протяжение арыков в сложности семь верст».

На третий вопрос: «Кто распоряжается распределением воды из оросительных канав?» Ответили: «Распоряжается и определяет добровольно между собой сельское общество и никаких систем нет».

На четвертый вопрос, кажется, ответили не совсем верно, а именно: «В районе Куйтунской волости ирригационных сооружений не имеется». (Сверьте с ответом на второй вопрос!)

На пятый вопрос написали: «В районе Куйтунской волости заброшенных арыков нет».

На шестой вопрос куйтунцы ответили, что «орошение полей зависит от самих жителей и никакая поддержка (имеется в виду со стороны местной администрации. - Н.Ч.) не оказывается».

На седьмой вопрос получен такой ответ: «Заброшенных арыков нет. Произвести новые работы по прорытию арыков в виду не имеется».

На восьмой ответили с чувством собственного достоинства: «Если когда и проводятся канавы, то самими жителями и участия правительства не просят». [14]

По Тарбагатайской волости таких подробных ответов не найдено, но в деле Верхнеудинской поземельно-устроительной партии, которая, вероятно, имела непосредственное отношение к названным мероприятиям, обнаружена ведомость об искусственном орошении полей и лугов на территории волости, из которой приведены следующие данные: жители с. Тарбагатай орошали из речки Куйтунка - 6 верст 100 сажень, с. Пестеревское из речки Куйтунка - 3 версты, из речки Куналейка - 1,5 версты (надо отметить, что на территории этого села р. Куналейка впадает в р. Куйтунку), с. Нижний Жирим из речки Жиримки - 2 версты, с. Саянтуй из речки Саянтуйки -6 верст. Итого, 18 верст 351 сажень. [15] Ответы из Куйтунского и Брянского волостных правлений ответов в архиве, к сожалению, пока не обнаружены. Но некоторые сведения об орошении полей и лугов в этих волостях опубликованы. Надо сказать, что в Верхнеудинском уезде в начале XX в. орошение проводилось в 54 селениях, а в Селенгинском - в 37. На первом месте по числу десятин орошаемых пашен и лугов находилось с. Ново-Брянское, где орошалось 1136 десятин пашен и 1704 десятины сенокоса. [16] В Брянской волости, по данным Н. Бутовича, искусственное орошение практиковалось в трех селениях: в Старо-Брянском оно занимало 75 %, в Ново-Брянском - 33 %, в Нижне-Талецком - 10 % всей возделываемой крестьянами площади. [17]

Особенности орошения полей и лугов в с. Большой Куналей находим в работе А.А. Лебедевой. Она сообщает об усовершенствовании семейскими существующей ранее оросительной системы и о проведении полива с удобрением. Поливом полей всегда занимались мужчины. В вышеназванном селе поля и луга орошали из трех оросительных канав, которые были проведены по краям и в середине луга. Канавы с осени прочищали и запруживали на зиму. Весной вода из р. Куналейка, пройдя по основной канаве, заполняла выкопанные «подканавники», от которых отводились «душники» на поля. Из этих канав вода разливалась на большие площади (до 150 десятин) и увлажняла пашни и покосы. [18] Сроки полива тоже были определены. Поливали ранней весной до посева и повторяли полив в июне, когда хлеба «шли в трубку». «Поили землю вдосталь», но не давали воде застаиваться в низинках, от этого трава «вымокала или сгорала» [19] Таковы новые сведения об искусственном орошении в семейских селениях. Природно-климатические условия Забайкалья заставляли местных крестьян постоянно искать способы повышения урожайности хлебов, трав и овощных культур. Одним из таких способов была мелиорация, в развитии которой была заинтересована администрация области и губернии, о чем свидетельствуют найденные документы.

Литература

1. Бугович Н. Земледелие в связи с характеристикой естественных условий пахотных угодий // Материалы комиссии Куломзина. СПб, 1898. Вып. 2. С. 102-111.

2. Банщиков А. Искусственное орошение и его значение для области // Забайкальский хозяин. Чита, 1912. № 1.

3. Болонев Ф.Ф. Использование рек и речек Забайкалья в поливном земледелии русских крестьян (XIX-XX вв.) // Природа и цивилизация. Реки и культуры: Мат-лы конф. СПб.: Изд-во «Европейский дом». 1997. С. 95-100.

4. Селищев А.М. Забайкальские старообрядцы (семейские). – Иркутск. 1920. С. 4; Лебедева А.А. К истории формирования русского населения Забайкалья, его хозяйственного и семейного быта (XIX - начало XX в.) // Этнография русского населения Сибири и Средней Азии, М.: Наука. 1969. С. 132-133.

5. Горюшкин Л.М., Бочанова Г.А., Ноздрин Г.А. Опыт народной агрономии в Сибири (вторая половина XIX - начало XX в.). Новосибирск. 1993.

6. Болонев Ф.Ф. Указ. соч. С. 96.

7. Бестужев Н.А. Бурятское хозяйство // Декабристы о Бурятии. Улан-Удэ. 1975. С. 59.

8. Осокин Г.М. На границе Монголии. Очерки и материалы к этнографии Юго-Западного Забайкалья. СПб. 1906. С. 82.

9. НАРБ. Ф. 34. Оп. 1. Д. 371. Л. 35, 35 об.

10. См. Болонев Ф.Ф. Указ. соч.

11. НАРБ. Ф. 34. Оп. 1.Д.465. Лл. 1-2.

12.Болонев Ф.Ф. Указ. соч. С. 98.

13. НАРБ. Ф. 34. Оп. 1.Д.465. Лл. 2.

14. НАРБ. Ф. 34. Оп. 1.Д.465. Лл. 4-5об.

15. НАРБ. Ф. 205. Оп. 1. Д.157. Лл. 6.

16. Банщиков А. Указ. соч. С. 31.

17. Бутович Н. Указ. соч. С. 107.

18. Лебедева А.А. Указ. соч. С. 138.

19. Лебедева А.А. Указ. соч. С. 143.

Н.Д. Чимбеев.