Старообрядчество: современное состояние и пути развития
(Мысли после доклада митрополита Корнилия на Соборе РПСЦ в 2016 г.)
Расцвет церковной жизни?
С 18 по 20 октября 2016 г. в Москве на Рогожском кладбище прошел очередной Освященный Собор Русской Православной Старообрядческой Церкви.
Традиционный доклад первосвятителя митрополита Корнилия (Титова) стал толчком для размышлений о современном состоянии РПСЦ и перспективах её развития.
Если обратиться к тексту доклада м. Корнилия на Соборе, то в самом начале его даётся такая впечатляющая картина достижений и успехов, что впору называть наше время «новым золотым веком» старообрядчества.
Митрополит Корнилий называет наше время временем «оживления и расцвета церковной жизни».
От кого исходит агрессия враждебного Церкви мира?
Из доклада следует, что этот расцвет происходит на фоне «современного бездуховного и враждебного Церкви миру», в котором приходится сталкиваться с «силам агрессивной злобы и растления, темным бесовским козням», сталкиваться с «противостоянием современного бездуховного и враждебного Церкви миру. В наше время мы наблюдаем все большую угрозу христианству и православному миру со стороны сил зла, стремящихся разрушить православные, религиозные основы морали и нравственности, как сказано об этом в Святом Евангелии: Многие лжепророки восстанут, и прельстят многих, и от умножения беззакония, иссякнет любовь многих (Мф. 24, 11–12).
Наша Церковь призвана понимать и оценивать степень разрушительной опасности современных негативных процессов, уметь им противостоять, предупреждать и защищать тех, кто, к сожалению, недооценивает пагубную опасность разрушительного воздействия чуждых православию безбожных темных сил. Мы понимаем, что сейчас ведется информационная война, где поле битвы — души, сердца и умы людей, и в особенности молодежи».
Сказано очень хорошо и правильно. Однако из дальнейшего доклада не так-то просто понять, откуда именно исходят эти угрозы и как конкретно на жизнь Церкви они влияют, как вероучительно, канонически, административно им противодействовать. А ведь Соборы собираются для принятия конкретных решений, а не для общих рассуждений.
Итак, через какие общественные институты, религиозные или иные сообщества действует «апостасийный процесс глобализации», «насаждение греховных, губительных идей материального потребления и наживы, блудных пороков и либеральной вседозволенности»? Из доклада митрополита это понять невозможно.
Многие представители так называемой «православно-патриотической общественности» считают, что это является следствием прозападной политики и либеральной идеологии, которые возобладали в нашей стране со времён так называемой «перестройки».
Однако из доклада м. Корнилия следует, что взаимодействие РПСЦ с властями осуществляется очень успешно. В докладе перечисляются многочисленные встречи м.Корнилия с представителями властей России самого разного уровня - от высокопоставленных деятелей администрации Президента и губернаторов областей до глав районов и городов.
Угроза православной вере исходит от каких-то религиозных сообществ, например, новообрядной, так называемой «никонианской» церкви или от каких-то других старообрядческих согласий? Для таких мыслей есть основания. Противостарообрядческие настроения глубоко укоренились в толще верующих и духовенства РПЦ, уклонений от истинного православия в «никонианстве» стало гораздо больше, чем, например, сто лет назад. И разногласия между «белокриницкими» и староверами других согласий тоже никуда не делись.
Однако с РПЦ МП у нынешнего руководства нашей Церкви идёт вполне успешный диалог, нынешние руководители РПСЦ не только никогда не заикаются о том, что у «никониан» есть какие-то ереси, но желают получить от них признание белокриницкой иерархии.
Да и с другими старообрядческими согласиями, как следует из доклада, успешно развивается «межстарообрядческое сотрудничество», которое «может быть продолжено и расширено». Опять-таки, о глубочайших вероучительных, богословских расхождениях между, например, поповцами и беспоповцами не сказано ни слова.
Так со стороны кого ведётся «война против Церкви»?
Из доклада на нынешнем Соборе это понять невозможно.
Россия возвращается к Святой Руси?
По словам м.Корнилия, «Несмотря на возрастающие усилия сил зла, а также на политические и экономические санкции против нашей страны, в России идет процесс объедения здоровых сил, идет возвращение к тем духовным и нравственным ценностям, которые спасали Святую Русь во все трудные времена испытаний нашего народа на прочность».
Из этого и из других выступлений первоиерарха РПСЦ м.Корнилия как внутри РПСЦ, так и на внешних общественно-политических мероприятиях, вырисовывается вполне определённая идеология, по своему происхождению несомненно «никонианская», так как именно так считают многие по-своему доброжелательно настроенные по отношению к староверию «патриоты-державники», православной церковью признающие РПЦ.
В соответствии с этой идеологией угрозы православию, «апостасийный процесс глобализации, негативное влияние на умы и души средств массовой информации, разрушающих духовно-нравственные ценности и порождающих в людях страх, уныние и агрессию» исходит от Запада, от Европы и США.
Власти России поддерживают православие и желают воплощения идеалов Святой Руси, во всяком случае, делают какие-то шаги в этом направлении.
И новообрядческая церковь, РПЦ МП, Русская Православная Старообрядческая Церковь, и все старообрядческие согласия являются одинаково православными.
Разногласия между ними вызваны не разным исповеданием, а историческими, культурными причинами и вполне преодолимы.
Если все «православные» исповедания России сблизятся и объединятся, то Россия сможет воплотить идеалы святой Руси и успешно противостоять «апостасийному процессу глобализации».
Лишь в рамках такой идеологии двусмысленная и смущающая старообрядцев политика м.Корнилия может получить какое-то внятное объяснение.
Конечно, это лишь предположения, и очень хотелось бы, чтобы м.Корнилий своими дальнейшими словами и делами опроверг их.
Достижения старообрядчества
Далее в своем докладе митрополит Корнилий повторил ряд тезисов, которые он неоднократно озвучивал, выступая на внешних общественных мероприятиях. «История старообрядчества есть образ пути, альтернативного ориентированному на Запад развитию послераскольной России. <…> Старообрядцев можно по праву назвать основой и связующим звеном национальных русских устоев и традиций. Их в жизни отличали взвешенность решений, разумность поступков, бережливость в быту, результативность деятельности, внутренний контроль за своими помыслами. Эти отличительные свойства способствовали развитию и успеху их предпринимательской деятельности в России и в других странах, куда их заносила судьба.
Сильный характер, который присущ старообрядцам, формирует их мысли, чувства и поступки, позволяет хранить базовые нравственные ценности – такие как вера, любовь, справедливость, самопожертвование, а также допускает критическое отношение к властям и политическим процессам.
Надо отметить, что ныне те, кто хочет найти дорогу ко спасению, проявляют неподдельный, возрастающий интерес к древлеправославию, понимая, что во время нынешнего духовно-нравственного кризиса важен опыт выживания в сложных условиях, которого старообрядцам не занимать.
О каком опыте идет речь? Старообрядчество всегда отличалось крепким укладом жизни, сохранением здорового образа жизни, любовью к отечеству и честному отношению к труду».
Сказанное м.Корнилием надо рассматривать в качестве некоего идеала, к которому надо стремиться.
В какой-то мере, и то с большими оговорками, эти слова можно было применить к русскому старообрядчеству лет сто назад, но не в наши дни.
«Золотой век» старообрядчества
О «золотом веке» старообрядчества сказано немало. Вот что пришет о нём новообрядческий священник Петр Коломейцев с восхищением пишет о «золотом веке» старообрядчества. «В начале ХХ века такой вопрос «Есть ли будущее у старообрядцев?» казался абсурдным. <…> Даже по приблизительным подсчетам можно сказать, что старообрядцы составляли значительную часть верующих, с которой трудно не считаться.
Независимость от государственной бюрократии, в отличие от синодальной православной церкви, деморализованной сервилизмом, укрепляла авторитет старообрядчества в народе и привлекала неофитов. Таким образом, старообрядческая церковь не только процветала, но в определенной степени составляла конкуренцию синодальной церкви.
На рубеже веков русское старообрядчество переживало возрождение. Указ о веротерпимости 17 апреля 1905 г. и последовавшее за ним распечатывание алтарей позволили старообрядчеству выйти на поверхность социальной и политической жизни России. <…>
Финансовая поддержка, независимые позиции, подкрепленные строгой моралью, – все это способствовало возрастанию авторитета старообрядцев в обществе.<…>
Они вошли в думу, участвовали в различных комитетах и обществах. Их влияние на самые разные стороны российской жизни неуклонно возрастало.<…>
Cтарообрядцы всегда отличались в сфере благотворительности своего рода щедростью и содержали множество благотворительных учреждений: больницы, дома престарелых, детские приюты со школами со школами церковного пения и церковного искусства и т. д.<…>
Испокон века старообрядцы гордились своей книжностью, грамотностью и дотошным, скрупулезным богословствованием (начетничеством). <…>Постоянно полемизируя с Синодальной церковью, старообрядцы тем не менее с интересом следили за развитием православной Богословской мысли и без предвзятости относились к новаторству в богословии.<…>
Старообрядчество накопило большие сокровища музыкального церковного искусства. В старообрядческих общинах хранились и собирались древнейшие книги знаменного пения в крюковой безлинейной нотации<…> На рубеже веков старообрядцы активно пропагандировали древнерусскую музыкальную культуру. <…>
С особым почитанием и любовью старообрядцы всегда относились к иконе. Всемирно известны собрания иконописи Солдатенкова, Рябушинского. Одним из лучших в нашей стране является собрание икон Покровского кафедрального собора, храма на Апухтинке (ныне эта коллекция хранится в ГТГ).
В начале века старообрядцы имели свои иконописные мастерские, которые обслуживали не только храмы, но и выполняли частные заказы на реставрацию старых икон и написание новых».
Картина близка к той, которую рисует в своих докладах м.Корнилий. Однако с одним существенным уточнением – это было сто лет назад, а за прошедшее время ситуация изменилась.
Проблема РПСЦ не в отсутствии рекламы, а в качестве товара
В последние годы у митрополита Корнилия и его окружения есть своеобразная «идея фикс»: им кажется, что о старообрядчестве в российском обществе очень мало знают, а если узнают больше, то придут новые люди, и это станет решение всех проблем.
На самом деле о староверии знают не так уж и мало, во всяком случае, гораздо больше, чем, например, о баптистах.
Не говоря уже о вышедшем недавно историческом сериале «Раскол», который вызвал широкое обсуждение, в 70-80-е годы XX века воистину массовыми тиражами выпускались сочинения протопопа Аввакума, посвященные старообрядчеству книги Мельникова-Печерского, широко обсуждалась и до сих пор обсуждается жизнь в тайге Агафьи Лыковой.
Сегодня в РПЦ есть немало людей, недовольных проводимой священноначалием этой церкви политикой экуменизма, полным отсутствием соборности, стяжательством и моральным разложением многих клириков. Эти люди присматриваются к различным направлениям «альтернативного» православия, в том числе и к старообрядчеству.
Некоторые из них, наслушавшись впечатляющих речей митрополита Корнилия о том, что «старообрядчество, а по сути, сохраненное нереформированное православие — это не какое-то экзотическое явление, случайно занесенное в наше время, а сама жизнь русского народа в чистоте и вере, это живые глубинные пласты духовности и спасительного благоверия» и других подобных высказываний, приходят в РПСЦ.
Однако, через некоторое время, находясь в РПСЦ они сталкиваются с вопиющим расхождением между словом и делом и разочаровываются. Люди уходят, из сочувствующих становятся противниками старообрядчества, считая его сообществом лжецов и лицемеров.
Более того, изгоняемые правдоискатели слышат вслед, что «произошло очищение», «выдавлен гной» и т.д.
А тем временем м.Корнилий своими речами завлекает новых наивных людей.
Как сказал один христианин, главная проблема РПСЦ состоит не в отсутствии рекламы, а в качестве товара, то есть в не решённых и, главное, не решаемых внутренних проблемах нашей Церкви.
Как известно, русский народ сейчас находится в очень тяжелом положении, переживает демографический кризис, попросту говоря, стоит на грани вымирания, утратил смысл и цель существования, в целом, так и не нашел «путь к храму», погибает от алкоголя и наркотиков.
А слова м.Корнилия можно понять таким образом, что старообрядчество, несмотря на все грозы, потрясения и соблазны XX и XXI столетий каким-то чудесным образом осталось ими не задето и в целом, как религиозное сообщество, и в наши дни пребывает в том прекрасном состоянии, которое вдохновенно описывается нашим первосвятителем.
Однако это совсем не так.
Страшно подумать о том, что кто-то из высокопоставленных государственных деятелей России может поверить, что в условиях «нынешнего духовно-нравственного кризиса» действительно можно обратиться к «опыту выживания в сложных условиях, которого старообрядцам не занимать», скажут руководству РПСЦ: «Действуйте, спасайте русский народ!» Каким конфузом, каким крахом это может закончится!
Слова и слова…
В мирской жизни было в прошлом и сейчас есть немало безответственных ораторов и краснобаев вроде незадачливого политика Александра Керенского, о котором поэт Маяковский написал:
«Слова и слова.
Огнесловная лава.
Болтает сорокой радостной.
Он сам опьянен своею славой пьяней,
чем сорокоградусной».
А у христиан так быть не должно, ибо «от словес своих оправдишися и от словес своих осудишися» (Матф.12:37).
Лучше горькая правда…
Многочисленные высказывания митрополита Корнилия на различных общественных форумах и в интервью СМИ о старообрядчестве, которое располагает неким пригодным для нашего времени опытом «выживания в сложных условиях», «крепким укладом жизни», «даёт духовные ориентиры детям» и т.д. находятся в вопиющем противоречии с действительным положением дел, являются тем, что называют миражами, химерами, воздушными замками. Это не имеющий никакого отношения к современной действительности слащавый «лакированный» образ некоего идеализированного старообрядчества.
Как сказано в одном стихотворении А.С.Пушкина:
«Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий обман...».
На самом деле выдавать желаемое за действительное очень опасно как для того, кто это говорит, так и для его слушателей.
Для говорящего это отсутствие духовного трезвения, состояние, на языке аскетики называемое «прелестью».
А слушателей такие речи сбивают с толку, дают им ложные ориентиры.
Верующие РПСЦ вместо трезвого, реального обсуждения проблем, без которого невозможно приступить к их решению, сталкиваются с убаюкивающим обманом и самообманом.
А внешних, даже интересующихся старообрядчеством людей может ждать жестокое разочарование.
Однако тут уместно вспомнить поговорку: «Лучше горькая правда, чем сладкая ложь».
Поэтому, в дополнение к высказываниям м.Корнилия стоит ознакомится со мнением нескольких человек, хорошо знающих положение дел в старообрядчестве «изнутри», даже если их слова будут «горькой правдой».
Это священник Петр Коломейцев, который в 80-е годы XX в. был одно время прихожанином Покровского старообрядческого собора на Рогожском кладбище. Его статья так и называется «Есть ли будущее у старообрядцев?» Это в прошлом хорошо известный деятель РПСЦ, церковный публицист и писатель священноинок Симеон Дурасов. Не во всём с ним можно соглашаться, однако он, несомненно, глубоко переживал по поводу нестроений в РПСЦ и к его мнению по этим вопросам стоит прислушаться.
Это ныне покойный первоиерарх РПСЦ митрополит Андриан (Четвергов).
И это видный краевед, знаток подмосковных Гуслиц Сергей Сергеевич Михайлов.
Священник Петр Коломийцев писал о ситуации 1993 года, о.Симеон Дурасов – в начале 2000-х, доклад м.Андриана опубликован в 2005 году, а цитируемая книга С.Михайлова – в 2014 году.
Хотя временной промежуток между этими публикациями – 21 год, все эти авторы пишут об одних и тех же проблемах. Они за это время так и остаются нерешёнными, несмотря на открытие около 50 храмов и осуществление некоторых образовательных и издательских проектов.
Крестный путь староверия в XX веке
После «великого перелома» XX века старообрядчество понесло очень тяжелые утраты.
Священник Петр Коломейцев отмечает, что «практически сразу после октябрьской революции 1917 г. на старообрядчество, как и на другие религии, обрушился шквал репрессий, то, затухая, то, усиливаясь, он продолжался почти до 80-х годов. Во время этих гонений старообрядчество оказалось особо уязвимым из-за громадной роли мирян в жизни церкви, принадлежащих к социально и экономически активным слоям, – фабрикантов, купцов, зажиточного крестьянства.<…>
Пролетарской диктатуре старообрядческий капитализм был нужен меньше всего, ибо частная собственность, священная к тому же с консервативной религиозной идеологией, с точки зрения революционной власти, была преступлением в квадрате. <…>
В результате репрессий, последовавших вскоре после революции, старообрядцы вновь были загнаны в резервацию, еще более худшую, чем при царском режиме.
Старообрядцев коснулись практически все кампании репрессий: в 1918 г. с ними боролись как с представителями крупной буржуазии, в 1920-х годах они попали под кампанию раскулачивания и расказачивания <…>, в 1930-х годах – в безбожную пятилетку – старообрядчество воспринималось с точки зрения религиозных пережитков и приравнивалось к сектантам.
Даже в военные и послевоенные годы, в периоды относительной передышки от гонений, старообрядцы так и не смогли оправиться. Не смотря на то, что патриотические призывы иерархии к защите Отечества от "аспида и василиска тевтонского" должны были бы восприниматься властью как проявление лояльности, старообрядцев все-таки продолжали воспринимать как элемент, чуждый структуре социалистического общества.
Поэтому в годы хрущевских гонений на религию, старообрядцы снова стали объектом самой жесткой атеистической пропаганды и борьбы с религиозными предрассудками. <…>
В годы брежневской стагнации старообрядчество продолжали разрушать без видимых гонений, без кровавых жертв, путем "естественного" умирания приходов».
Ту же картину рисует в своём докладе митрополит Андриана: «Русская Православная Старообрядческая Церковь на рубеже XXI в. оказалась ослабленной и численно, и духовно. Особенно тяжело сказались десятилетия коммунистического диктата.
До большевистского переворота, несмотря на лютые гонения, Господь, говоря словами Писания, «ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (Деян. 2, 47) - Церковь продолжала вести миссионерскую деятельность, а в труднодоступных местах и на окраинах империи возникали и успешно развивались духовные центры. Старая вера, несмотря на все тщания уничтожить ее, укреплялась.
В советское время ситуация в корне изменилась. На десятилетия главной задачей Церкви стало просто физическое выживание».
Общий упадок духовности и культуры
Несмотря на отсутствие прямых преследований в течение последних 30 лет оно так и не смогло восстановиться, более того, отсутствует понимание, как этого добиваться в современных условиях.
Священник Петр Коломейцев пишет о ситуации в старообрядчестве в первые годы «перестройки».
«Каково же состояние старообрядчества сегодня?
Пополнение корпуса священнослужителей происходит не систематически.
Кандидатами в епископы становятся, как правило, овдовевшие священники.
Институт монастырей отсутствует, так же как и монашество – главная кузница кадров и хранительница учености и церковного искусства. Количество монахов и монахинь исчисляется единицами.
<…>. Преемственность и передача профессиональных уставщических и певческих, регентских навыков происходит не от стариков к молодежи, а от стариков к людям, вышедшим на пенсию, потому что, только выйдя на пенсию, человек получает возможность активно <…> Таким образом, <…> средний возраст причта пенсионный и, по своему составу, это в основном женщины. Причем женщинам приходится брать на себя такие сложные обязанности, как чтец, регент, уставщик. <…>
Сегодня состояние богословской образованности у старообрядцев более чем неудовлетворительное<…> Если еще клирошане сохраняют какое-то знание о богослужении и минимальную богословскую грамотность, то уровень мирян предельно низкий. <…>
Утрачивается знание старообрядческого языка, интерес к нему пропадает. <…>
Уровень исполнительного мастерства оставшихся хоров снижается. Все меньше певчих умеют читать крюки, многие в хорах поют только по напевке, а это тоже сказывается на качестве исполнения. Отсутствуют спевки, обучение музыкальной грамоте, работа с постановкой голоса. <…>
Общий упадок духовности и культуры, а также отсутствие пропаганды древнерусского искусства на должном уровне <…> привели к тому, что в старообрядческой среде постепенно утрачивается вкус к иконописи и понимание ее. Икона исчезает из быта.
Сегодня число иконописцев настолько незначительно, что они не в состоянии удовлетворить спрос прихожан на реставрацию и на написание новых икон».
В чём причины упадка?
Священник Петр (Коломейцев) высказывает заслуживающие внимания соображения по поводу причин плачевного состояния старообрядчества: «В чем же причины такого упадка? Ведь у старообрядцев был трагический опыт 300-летнего сопротивления репрессивному государственному аппарату, внутренний свободолюбивый и демократический дух, традиции самоорганизации и самоуправления. <…>
Причина в том, что старообрядчество во многом держится благодаря устоявшемуся традиционному быту. Именно в быту прививаются основные религиозные навыки, пение, любовь к чтению, совместная молитва. Быт воспитывает эстетические идеалы старообрядца, его любовь к иконе, к красивому богослужению, к своеобразному старообрядческому фольклору. <…> Быт воспитывает и нравственные идеалы старообрядца. Его традиционное уважение к старшим, заботу о младших, честность, моральную чистоту. Быт является и охранителем самобытности старообрядцев благодаря системе норм в еде и одежде. И в целом именно быт, семья создавали необходимую среду психологической и духовной релаксации старообрядцев.
При всех режимах, не ставивших своей целью разрушение быта и социальной структуры, являющихся стержнем старообрядческой религиозной жизни, староверы легко переносили дискриминацию и открытые гонения.
Тотальное разрушение быта и социальных структур, которое проводилось в течение 70-ти лет после революции с целью построения нового общества, которому был необходим новый человек, новый быт и новое народное творчество, роковым образом сказалось на состоянии старообрядчества. <…>
Старообрядцы, потерпев разрушение быта и социальной организации, потерпели крах в советское время. <…>
Это приводит к печальной мысли, что внутренние силы к самовозрождению в старообрядчестве подорваны настолько, что вопрос о дальнейшем благополучном существовании старообрядчества остается открытым. <…>
Сегодня разрушение религиозной жизни достигло той стадии, когда вопрос "есть ли будущее у старообрядцев?" – приобретает актуальный смысл».
Было, было, было, да прошло…
При этом высказывания митрополита Корнилия о «крепком укладе жизни» современного старообрядчества совершенно не соответствуют нынешней действительности и вводят людей в заблуждение.
После исторических бурь XX века уже нет «многомиллионного старообрядчества», старообрядческого крестьянства и казачества, нет «крепкого русского хозяина», старообрядческого купца – «миллионщика», щедрого жертвователя на храмы, музеи и больницы.
Нет, или почти нет старообрядческих начётчиков, знатоков церковной книжности, полемистов и диалектиков.
Причём уже очевидно, что в нынешней исторической ситуации они уже и не появятся, сколько бы не произносилось речей и не писалось книг о былых достижениях старообрядцев.
Однако в публичных речах митрополита Корнилия все эти воспоминания о прошлом продолжают жить, при этом не уточняется, что речь идёт о явлениях начала XX, а не XXI века.
Невольно вспоминаются слова популярной советской песни:
«Было, было, было, да прошло,
Все что было, то прошло…»
Надо понимать, что так же, как невозможно вернуться в Россию начала XX в., так же невозможно и восстановить старообрядчество в тех исторических и бытовых формах, которые оно имело к началу XX в.
Исторически православие сложилось в условиях византийского и древнерусского общества, средневекового, феодального и сельскохозяйственного. Именно семейными и общественными структурами такого общества сформирован тот самый «крепкий уклад жизни», исторически сложившиеся в православии формы семейного, приходского и монастырского благочестия.
Разрушение сельской общины в конце XIX – начале XX века, промышленная революция и переселение людей в большие города, соприкосновение с современной европейской цивилизацией и т.д. привело к разрушению традиционного «бытового» благочестия, в том числе и у старообрядцев. Это потребовало в новых исторических условиях воспитанию такой сознательной веры, какой не обладало раньше как большинство «православных», так и староверов.
Именно воспитание сознательной веры необходимо для выживания в современности, но здесь старообрядчество на самом деле никаких особых успехов не имеет по сравнению, например, с русскими «никонианами» или перед так называемыми православными новообрядными церквами Греции, Болгарии, Сербии и т.д.
Да, есть сознательные верующие – старообрядцы, стремящиеся вести такой образ жизни, о котором говорит м.Корнилий, но, в целом старообрядчество, пока не имеет положительного «опыта выживания в сложных условиях» современности.
Положительные явления намного слабее кризисных тенденций
Как отметил священник Петр Коломийцев, «в 1988 – 1990-х годах открылось несколько старообрядческих храмов, рукоположено несколько молодых священников. На общем фоне роста религиозности появляется некоторый интерес и к старообрядчеству».
Именно об этих положительных сдвигах на каждом очередном Соборе бодро сообщает в своих докладах м.Корнилий. Однако, к сожалению, в целом ситуация для старообрядчества остаётся неблагоприятной и остаются справедливыми слова священника Петра Коломейцева, сказанные в 1993 году: «естественная убыль верующих превышает незначительный приток молодежи, и наметившиеся положительные явления намного слабее кризисных тенденций».
Сколько было «белокриницких» староверов в начале XX века?
Точных сведений о количестве прихожан и приходов Русской Православной Старообрядческой Церкви в начале XX и XXI веков нет.
Связанно это с тем, что дореволюционная статистика не различала старообрядцев по согласиям, с 1905 по 1917 год ежегодно освящалось множество старообрядческих храмов и поэтому их количество менялось.
И тогда, и сейчас многие общины не зарегистрированы, а верующие не афишируют свою конфессиональную принадлежность.
Однако некоторые данные есть.
По данным дореволюционной статистики, которые приводит священник Петр Коломийцев, в Российской империи было 2,2 миллиона старообрядцев, в действительности, несомненно, больше.
Если «белокриницкие» поповцы составляли около половины, то их было не меньше 1,1 миллиона.
В 1905—1917 годы, по оценке Ф. Е. Мельникова, «белокриницким согласием» было построено более тысячи новых старообрядческих храмов.
Итак, во время с 1905 по 1917 год – «белокриницкое согласие» имело не меньше 1000 приходов, 1,1 миллиона прихожан.
В среднем на один приход приходилось около 1100 прихожан. Однако в то время существовало множество незарегистрированных домовых храмов и просто молельных помещений без алтаря, в которых живущие вдали от храмов старообрядцы собирались на совместную молитву.
Поэтому в то время большинство из тех, кто называл себя старообрядцами, были реальными прихожанами старообрядческих храмов или молелен.
Говорить о расцвете старообрядчества не приходится
Причём даже прекращение атеистических гонений не привело к существенному улучшению ситуации в старообрядчестве.
«В 1988 г. прекращение тотального давления на религию начало благотворно сказываться на оживлении религиозной деятельности многих конфессий в нашей стране.
Слабее всего это чувствуется в старообрядчестве. Численность прихожан не возросла, как в приходах РПЦ, а о таком резком скачке, как у баптистов, не приходится и мечтать».
Через 12 лет после статьи священника Петра (Коломейцева), в 2005 г., в Старообрядческом церковном календаре был опубликован доклад первосвятителя РПСЦ митрополита Андриана (Четвергова), который говорит о наличии тех же проблем, которые за время, прошедшее между двумя публикациями так и не удалось решить по существу:
«Обретение религиозной свободы позволило многим конфессиям широко развернуть миссионерскую деятельность. Достаточно сказать для сравнения, что численность приходов Московской Патриархии со времени начала перестройки выросла более чем в десять раз. Весьма активизировались и заезжие сектанты, которые тысячами вербовали в нашем отечестве своих сторонников. <…>
В наше время говорить о таком расцвете старообрядчества, который наблюдался в на-чале прошлого века, к сожалению, не приходится. С 1905 по 1912 год в России было освя-щено около 1000 храмов, а к концу века, когда Церковь вновь стала свободной, за анало-гичный период численность наших приходов увеличилась всего лишь на десятки.
Конечно, надо понимать, что даже эти достижения потребовали значительных усилий и явились большим шагом вперед».
Сколько сегодня верующих РПСЦ?
В наши дни говорить о числе храмов и прихожан РПСЦ так же можно лишь приблизительно. Митрополит Корнилий в одном из своих интервью заявил, что он подобными сведениями не располагает.
Однако отсутствие таких данных, хотя бы приблизительных, не даёт возможности оценить реальное состояние старообрядческой Церкви и перспективы её развития, поэтому стоит сделать количественную оценку на основании доступных разрозненных сведений.
В 90-е годы XX в., по данным брошюры «История Русской Православной Старообрядческой Церкви», на территории стран СНГ было 200 храмов РПСЦ.
По данным старообрядческих интернет-ресурсов, в наши дни старообрядческая Церковь имеет около 250 зарегистрированных приходов. Из них в России около 170, на Украине около 60, в Молдавии около 20, а также отдельные приходы в Белоруссии, Казахстане, Узбекистане.
То есть, за годы религиозной свободы число старообрядческих храмов выросло с 200 до 250, в 1,25 раза.
В наше время, по некоторым оценкам, около миллиона человек окормляется Русской Православной Старообрядческой Церковью. Из них в России живёт полмиллиона человек.
Но надо понимать, что большинство из них к староверию относятся номинально, поскольку это была вера их дедов и прадедов, скорее всего, далеко не все даже крещены.
При этом храмы РПСЦ размещены по территории России очень неравномерно, и существуют немало крупных регионов, где их вообще нет, до ближайшего храма надо проделать немалый путь.
Количество действительных прихожан можно оценить по числу действующих приходов РПСЦ. При всей приблизительности такого подхода, это всё-таки даёт возможность оценить ситуацию.
Что же касается количества прихожан, то только несколько крупнейших общин Москвы, Нижнего Новгорода, Казани, Новосибирска имеют тысячу и более прихожан. Хорошо, если на воскресной литургии в среднем приходе молится человек сорок, а на Пасху человек 150-200.
Если исходить из того, что, в среднем, на один храм приходится 100 постоянных прихожан, то к началу перестройки на 200 приходов было около 20000 человек, то есть 1,8% по отношению к числу верующих начала XX в.
А в наши дни во всех 250 храмах будет около 25000 постоянных прихожан.
При этом в среднем на один храм, в том числе и на маленькую деревенскую церковь, приходится 4000 человек, причтенных статистикой к белокриницким старообрядцам.
Конечно, большинство их них живут совершенно нецерковной жизнью.
По отношению к современному статистическому количеству старообрядцев количество постоянных прихожан будет 2,5%. То есть только один человек из сорока считающихся старообрядцами является реальным прихожанином.
Вряд ли это даёт основание называть наше время временем «оживления и расцвета церковной жизни».
Совершенно был прав священноинок Симеон Дурасов, когда писал: «Мы потеряли мир, Россию, потеряли, наверное, 90% былого старообрядческого народа, теряем своих собственных детей».
За время XX в. число храмов сократилось с 1000 до 200, в пять раз.
В действительности, с учётом незарегистрированных и домовых храмов, утрачено ещё больше.
Кроме того, значительная часть действующих храмов сохранилась на территории Одесской области и Молдавии, присоединённых к СССР после 1939 г.
В то же время в России после «безбожных пятилеток» процент закрытых храмов был гораздо выше, в некоторых огромных регионах не осталось ни одного старообрядческого храма.
И увеличение за последние двадцать лет на территории всех стран бывшего СССР числа храмов РПСЦ с 200 до 250 не меняет ситуацию.
Для сравнения стоит отметить, что за последние 25 лет в Русской Православной Церкви было открыто почти 30 000 храмов, и только за последние семь лет ― 5 000. Об этом на днях сообщил патриарх Кирилл (Гундяев) в интервью французскому изданию «Фигаро».
Старообрядчество переживает не лучшие времена
А вот ещё свидетельство историка и краеведа Сергея Михайлова, знатока подмосковных Гуслиц, региона с некогда очень крепкими старообрядческими традициями.
«В настоящее время старообрядчество Гуслиц переживает далеко не лучшие времена. Наличие в крае больших городов (Орехово-Зуево, Егорьевск, Воскресенск, Павловский Посад), сильное развитие в прошлом промышленности, привели к постоянному притоку населения извне. Также оказывает свое действие и близость Москвы. Местный старообрядческий мир размывается в культурном плане уже довольно долго. Советская эпоха, стремившаяся уничтожить все остатки старого, также сделала свое дело. Еще несколько десятков лет назад у потомков староверов-гусляков и у старообрядцев других местностей четко ощущалась принадлежность к традиции. Сейчас это почти полностью ушло и очень часто для жителей край все отличие официального православия от старообрядчества заключается в двух или трех перстах...
Причина здесь, как следует отметить, заключается не только в неблагоприятных внешних факторах. Руководство Русской Православной Старообрядческой Церкви, (РПСЦ, так официально именуется белокриницкое согласие) фактически не осуществляло должного надзора за местным старообрядчеством и все поставило на самотек. Видимо, была полная уверенность, что в старообрядческих семьях все будет продолжаться без должной поддержки: молодые будут приходить на смену родителям, все будет продолжаться автоматически.
Но, инерция не может продолжаться бесконечно. За советский и постсоветский период местное старообрядчество потеряло, в виде отошедших от веры, огромное число семейств. Для того чтобы вера хоть как-то поддерживалась в народе, чтобы передавались традиции, необходима работа.
Ранее этим занимались начетчики, которые были практически во всех старообрядческих селениях. Это были люди весьма грамотные, начитанные, Они разъясняли одноверцам все религиозные вопросы, вели диспуты с оппонентами по вере.
В течение советского периода эта, крайне важная категория активных старообрядцев, практически сошла на нет. Немалую роль в этом сыграли сами старообрядческие священники, для которых начетчики, все знающие и постоянно делающие замечания, были людьми весьма неудобными.
Сами пастыри не отличались особой грамотностью и умением общаться с народом. Исключения бывали очень редко. Священники белокриницкого согласия сами оттолкнули от вероисповедания немалое число народу, прежде всего представителей младших поколений семей прихожан.
Священноначалие РПСЦ не пожелало воспользоваться ситуацией, когда после празднования Тысячелетие Крещения Руси, имевшего место в 1988 году, все советские конфессии стали открывать свои храмы. По словам одного православного священника, ко-торый служил в это время на востоке Подмосковья, если бы тогда глава РПСЦ - митрополит Алимпий (Гусев), - стал бы открывать в Гуслицах приходы и поставил бы сюда пять грамотных активных священников, то любому другому исповеданию здесь просто нечего было бы делать. Но, деятельных пастырей сюда стали ставить другие... они и довершили разгром остатков старообрядчества.
Существующие ныне приходы можно назвать лишь декорацией. Прихожан в них не так много, причем их численность с каждым годом сокращается. Даже в таких больших городах, как Орехово-Зуево и Егорьевск, общины постепенно тают.
Священник одного из нынешних приходов, в ответ на информацию о вышеприведенных пя-ти деятельных священниках, сказал, что, мол, раньше были всякие империи, цивилизации, а теперь их нет. Так и старообрядчество раньше было многолюдным, деятельным, активным в экономическом и общественном плане. Теперь же это совсем не нужно, время прошло.
Разумеется, от подобных священников ни возрождения веры, ни ее проповеди, ни спасения душ прихожан ждать не приходится. Такой конфессии уготована только судьба ветви не приносящей плода. Церковь обязана проповедовать, приводить души ко спасению, а не существовать непонятно для чего».
Так же С. Михайлов пишет о крайне неблагополучной ситуации в современных Гуслицах, некогда сплошь старообрядческом крае: «Орехово-Зуевский район, куда входят Гуслицы и ряд других непростых территорий, при всем его бурном экономическом прошлом считается, наверное, самым неблагополучным в Московской области. Здесь страшного размаха достигла наркомания, огромная смертность среди молодого поколения. Несколько лет назад регент хора при Спасо-Гуслицком монастыре, который пел практически на всех отпеваниях, происходивших в храме обители, рассказывал мне, что, согласно его статистике, 70% всех отпеваний - люди до 40 лет. Много молодых людей гибнет в пьяных драках и ДТП, много - от наркотиков».
Уже упоминавшийся священноинок Симеон Дурасов под псевдонимом «Петр Епифанов» издал две книжки рассказов о жизни молодого священника-старообрядца в современном Подмосковье, его встречах и беседах с людьми. В этих рассказах раскрываются страшные картины духовного одичания, деградации, пьянства и наркомании, распада семей среди жителей региона с когда-то крепкими старообрядческими традициями.
По свидетельствам очевидцев, похожая картина наблюдается и в других регионах, бывших когда-то местами компактного проживания старообрядцев: в Нижегородском крае, на Иргизе, Ветке, о чём так же пишет Сергей Михайлов:
«Аналогии можно провести с другими регионами, которые, как и Гуслицы, и соседняя Патриаршина, были старообрядческими: Кимрский район Тверской области, Ильинский район Пермского края и др.
Здесь раньше существовала мощная традиционная как старообрядческая, так частично и дохристианская культура.
После их разрушения здесь возникла страшная антикультура, которая начала активно пожирать своих новых носителей.
К примеру, Кимрский район известен как «наркоманский», и если зайти на любое действующее кладбище, то можно поразиться обилием могил молодежи.
То же самое мы видим на кладбищах в Орехово-Зуевском р-не. Вряд ли ситуация будет меняться».
Старообрядческий опыт христианского просвещения?
Митрополит Корнилий убеждает своих слушателей, что «старообрядцами накоплен опыт христианского просвещения. Последнее особенно важно в наше время, когда в стране нарушены духовные традиции, чувствуется разобщенность родителей и детей, у молодежи нет твердых убеждений в выборе добра и отстранения от греха.
Старообрядческая Церковь, школа и семья дают духовные ориентиры детям, позволяющие противопоставить греху понятие о нравственности, покаянии, о последствиях безверия и греха».
Увы, и здесь желаемое выдается за действительное.
Что митрополит Корнилий понимает под «старообрядческой школой», «христианским просвещением»? Старообрядческие общеобразовательные средние школы отсутствуют, в отличии от РПЦ, где существуют так называемые православные гимназии.
Старообрядческое духовное образование? В то время как в РПЦ действует множество духовных семинарий, академий, богословских институтов, единственное немногочисленное Духовное училище РПСЦ в нынешнем виде является курсами по подготовке уставщиков и никаким примером ни для кого являться не может.
Если говорить о семейном воспитании, то и в наше время полноценная старообрядческая семья, в которой оба супруга являются сознательными христианами, прихожанами храма и в этом духе воспитывают своих детей, встречается нечасто.
Из кого состоят приходы РПСЦ? В большинстве из пожилых женщин, из которых многие являются вдовами. У тех, у кого живы мужья, они или вообще ведут жизнь нецерковную, или, под давлением жен, иногда венчаются и приходят на исповедь, но обычно сами интереса к вере не проявляют.
У этих женщин есть дети и внуки, они зачастую крещены в храмах РПСЦ, но ведут совершенно обычный для нашего времени нецерковный образ жизни.
В общинах больших городов, таких, как Москва, Петербург, Нижний Новгород, Казань, Новосибирск, Барнаул и т.д. есть какое-то количество настоящих старообрядческих семей, когда в брак вступают молодые верующие люди, венчаются, вместе ходят в храм, крестят и в вере воспитывают своих детей.
Однако, в целом, число таких семей невелико и не достаточно даже для того, что бы воспитать для небольшой нашей Церкви необходимое количество епископов, священников, монахов.
Именно из-за этого происходит та нехватка священно- и церковнослужителей всех степеней, которая сохраняется до наших дней.
Семейное христианское воспитание в наше время для христиан всех исповеданий связано с большими сложностями. В отличие от патриархальных времён, когда дети всю жизнь проводили в семье, в современном обществе дети и молодежь основное время проводят в школе, в кругу мирских, нецерковных сверстников, и эти влияния часто оказываются сильнее, чем влияние семьи. Поэтому не редкость отход от веры детей даже у сознательно верующих родителей, в том числе и у священников.
В 1990-х и 2000-х годах в России верующими и священниками РПЦ было написано много книг на тему семейного христианского воспитания, однако ситуация остаётся по-прежнему сложной.
Старообрядческие христианские семьи сталкиваются с той же проблемой, и так же не имеют какого-то легкого её решения.
Если под «христианским просвещением» понимать воскресные школы, летние лагеря, духовные училища, то первыми эту деятельность начали в РПЦ, где за прошедшие 30 лет действительно накоплен большой опыт христианского просвещения.
Потом их опыт начали использовать применительно к своим условиям старообрядцы разных согласий.
У РПСЦ есть какие-то положительные наработки в деле христианского воспитания, но явно недостаточные для того, чтобы уверенно заявлять на всю страну: «Старообрядческая Церковь, школа и семья дают духовные ориентиры детям, позволяющие противопоставить греху понятие о нравственности, покаянии, о последствиях безверия и греха».
Достаточно вспомнить, что до сих пор в большинстве приходов РПСЦ детей и молодежи гораздо меньше, чем пожилых прихожан.
У этих пожилых прихожан, конечно, есть дети и внуки, но только Старообрядческая Церковь не смогла им дать «духовные ориентиры», и эти дети и молодежь, часто крещенные в храмах РПСЦ, живут «по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христе» (Кол. 2:10).
Под угрозу поставлено само существование РПСЦ
Лет через десять после статьи священника Петра Коломейцева в интернете появилась статья на тот момент клирика РПСЦ священноинока Симеона Дурасова «Размышление о Церкви Божией», в которой он с болью свидетельствовал, что деградация старообрядчества продолжается.
«Обратившись к состоянию нашей Старообрядческой Церкви, мы увидим не только почти полное отсутствие духовных дарований, но, что ещё печальнее, отсутствие всякой заботы об их стяжании. У нас совершенно угашен подвижнический дух. Господствующие церковные интересы скорее можно назвать церковно-бытовыми, это земные интересы в церковном их варианте.
У нас нет иночества. Все последние попытки его возрождения были безграмотны, а то и просто порочны и заранее обречены на неуспех. Среди ищущих иноческого пострига в последние годы у нас большинство – это не коренные белокринницкие старообрядцы. В то же время в церкви новообрядческой я лично встречал среди монашествующих немало тех, кто имеет старообрядческие корни.
О чем это говорит? О том, я думаю, что наша внутрицерковная обстановка не благоприятствует стремлению к подвигу, к совершенству. Потому что середнячество, теплохладность, фарисейское упование на свои якобы достоинства у нас поощряется и даже выставляется как образец.<…>
Если богословами, в собственном смысле, старообрядчество никогда не было богато, и причины этого лежат ещё в древнерусском прошлом, то иконопись у нас ранее была высоко развита – то, что по достоинству называется «богословием в красках». Ныне иконописцев – старообрядцев почти нет. Те, кто имеется, за исключением считанных единиц, тоже пришли со стороны. Их труд нигде, кроме Москвы и ещё немногих мест, не востребован, хотя это крайне удивительно, так как в эти годы старообрядческая икона в народе совсем исчезает, безжалостно расхищаются её последние остатки.<…>
Итак, желающие послужить Богу в любом качестве – в страшном дефиците. Даже почти нет желающих пополнить собою самое обычное белое священство. При этом за 90-е годы нравственный уровень этого самого белого священства упал крайне низко. Целый ряд священников запрещены или извержены за безнравственное поведение, за плотские грехи.<…>
Но и среди священников «своих в доску», проверенных, вполне, кажется, благополучных мы видим стяжательство, кумовство, алкоголизм, злоупотребление духовной властью, для незаконного обогащения. Служение алтарю поставлено у многих как удобное устройство своих делишек, бесстыдное паразитирование на человеческой совести.
Все эти болезни на протяжении долгих лет не лечились. Даже и причины их нет ни у кого охоты вскрывать. Страшнее того, люди, оказавшиеся во главе наших церковных дел, используют пороки священников для того, что бы держать их в повиновении, что бы и те закрывали глаза на неправедные дела, творимые в центре.
Сегодня под угрозу поставлено уже само дальнейшее существование единого церковного организма, называемого Русская Православная Старообрядческая Церковь. Идти дальше в том направлении, куда мы идем давно – путь к полному вырождению, когда мы, наконец, услышим страшное слово Господне: «Се оставляется дом ваш пуст». Восстание же против порока, безграмотности, серости, лицемерия, которые прочно заняли почетные места, грозит неизбежным расколом».
Статья была написана за несколько лет до раздора, случившегося в РПСЦ в 2007 г. Не стал ли этот раздор «восстанием против порока, безграмотности, серости, лицемерия»? И не потому ли так непримиримо официоз РПСЦ настроен по отношению к отделившимся, что не желает видеть своей вины и как-то исправляться?
Слабость современного старообрядчества
Представляется справедливым приведённое краеведом С.Михайловым мнение одного старообрядческого священника, что, подобно тому, как мы признаём факт исчезновения древних империй, надо признать как факт, что сегодня старообрядчество не является «многолюдным, деятельным, активным в экономическом и общественном плане».
Это признание является катастрофой, если сводить старообрядчество к русскому народному быту и укладу, экономическим и культурным успехом. В таком случае современное состояние старообрядчества следует признать его историческим банкротством.
Не потому ли, что бы избежать таких грустных мыслей, ведутся бесконечные разговоры о «делах давно минувших дней»?
Священник Петр Коломийцев ещё в 1993 году отмечал: «Сегодня разрушение религиозной жизни достигло той стадии, когда вопрос "есть ли будущее у старообрядцев?" – приобретает актуальный смысл. <…> Некоторые старики в провинции не питают иллюзий на возрождение старой веры. Они говорят: "Мы умрем, и с нами умрет и наша вера"».
Подобные взгляды, например, были и у покойного первосвятителя РПСЦ митрополита Алимпия (Гусева).
Возрождение старообрядчества путем объединения с РПЦ?
Сам Петр Коломийцев лично для себя принял решение присоединиться к РПЦ и предлагал то же самое всему старообрядчеству: «Поэтому сама жизнь предлагает естественное решение проблемы возрождения старообрядчества на путях сотрудничества с Русской Православной Церковью<…>, на путях восстановления духовного единства и евхаристической договоренности, а также положительного братского сотрудничества.
Войдя в общение со Вселенской православной Церковью, Старообрядческая церковь сразу же получает возможность готовить священнические кадры на должном уровне в духовных учебных заведениях <…>, может оздоровиться и освободиться от тех негативных явлений, которые до сих пор тормозят ее развитие, а также внести много положительного в общую сокровищницу православия.
Готовы ли сами старообрядцы к такому шагу?»
По-видимому, пока ещё нет. Но при этом складывается впечатление, что за политикой сближения с РПЦ, которая настойчиво проводится в жизнь митрополитом Корнилием и его окружением, скрываются подобные настроения.
Есть основание предполагать, что один маститый и влиятельнейший протоиерей РПСЦ, умный и дальновидный, способный мыслить стратегически, которого ещё называют «серым кардиналом», несмотря на все бодрые доклады митрополита Корнилия об успехах и достижениях, убеждён в том, что РПСЦ зашла в тупик и не способна выйти из него без соединения с РПЦ. Публично об этом он, конечно, не говорит, но делает всё для того, чтобы политика «сближения» продолжалась.
Кризис РПСЦ налицо, однако, он вызван, в том числе, и этим самим маститым протоиереем, который на протяжении последних тридцати лет активно участвовал в фактической «приватизации» РПСЦ узким кругом «потомственных» священнических семейств, представители которых отличаются исключительной беспринципностью и стремлением только к земным благам. Конечно, они не в состоянии ни ответить на вызовы времени, ни даже понять их.
Отсюда и стремление преодолеть вставшие перед РПСЦ трудности путём соединения с РПЦ, получением статуса «господствующего исповедания» и всех связанных с этим привилегий и бонусов. Люди, думающие так, надеются на «князи, сыны человеческие» (Пс.145:3) больше, чем на Бога.
«Не бойся, малое стадо»
Но если суть староверия видеть не в народных обычаях, не в «крепком быте», условно говоря, не в кафтане и не в сарафане, а в православной вере, в православном исповедании, то тогда следует помнить слова Спасителя «Не бойся, малое стадо: яко благоизволи Отец ваш дати вам царство» (Лук.12:32).
В самом начале «перестройки» священник Петр Коломийцев писал с иронией: «У некоторых старообрядцев подспудно теплится надежда, что Бог не даст в обиду старую веру, что в Церковь придет большое количество молодежи, появятся и новые пастыри, и новые богословы, родятся новые современные талантливые апологеты, будут открываться вновь закрытые когда-то храмы».
Однако положительные изменения за прошедшие тридцать лет на лицо. Начали открываться храмы, в них появилась молодежь, молодые священники, стали появляться и современные апологеты.
Другой вопрос, что рано почивать на лаврах, а предстоит сделать ещё очень много для того, чтобы Церковь смогла преодолеть последствия трагического XX века.
А для этого необходимо ответить на вопрос о том, что надо старообрядчеству в первую очередь сохранять и возрождать, что является сутью, исторической задачей староверия - вера или крепкий патриархальный уклад жизни и русские этнографические обычаи?
«Вера без дел мертва»
Конечно, в словах митрополита Корнилия про «крепкий уклад жизни, сохранение здорового образа жизни, любовь к отечеству и честное отношение к труду» есть своя большая правда.
Как мы помним, «вера без дел мертва есть» (Иак.2:20) и обязательно должна проявляться в делах семейных, приходских, общественных, должна приносить все те плоды, о которых говорит м.Корнилий.
Истинная древлеправославная вера является, по Писанию, той «малой закваской», которая «квасит всё тесто» (1Кор.5:6), то есть на основе православной христианской веры можно и должно, как на твердом «камне» (Лук.6:48), строить и семью, и быт, церковную общину и православное государство.
Но при этом одно дело говорить о возможности построить это при наличии «основания» (Лук.6:48), а другое дело уверять, что у нас уже построено и мы можем показать пример.
Надо понимать, что возрождать христианскую соборность, приходскую и семейную жизнь придётся в новых, совершенно других и гораздо более неблагоприятных исторических условиях. Простой возврат к старообрядческой жизни до 1917 года уже невозможен потому, что навсегда ушла та жизнь, незатронутые современной цивилизацией люди, приход-община, патриархальная семья. Прежний «опыт выживания в сложных условиях» во многих случаях уже неприменим.
«Врачу, исцелися сам»
Старообрядческому сообществу пока что следует сосредоточиться на решении накопившихся внутренних проблем, услышать слова Спасителя: «врачу, исцелися сам» (Лук.4:23).
Священноинок Симеон Дурасов писал о недостатках церковной жизни: «Все эти болезни на протяжении долгих лет не лечились. Даже и причины их нет ни у кого охоты вскрывать».
Совершенно был прав митрополит Андриан (Четвергов), когда говорил: «Пришло время ставить вопросы и искать пути их решения. Серьезный разговор на эту тему невозможен без откровенной оценки сегодняшнего состояния дел <…> и тех проблем, которые мешают развиваться нашей Церкви».
Так какие же проблемы необходимо решать старообрядческой Церкви?
Старообрядцы – замкнутая секта?
В своем докладе на Соборе 2016 года митрополит Корнилий говорит об этом, хотя и очень кратко: «Приходя в наши храмы, люди должны видеть, что это не какая-то замкнутая секта, что мы не прячемся от жизни, не боимся окружающих нас людей и нам есть, что сказать в ответ на различные вызовы».
Такая же картина складывается из доклада митрополита Андриана, опубликованного в 2005 г.: «Нас трудно найти: наши храмы часто располагаются на окраинах городов, в труднодоступных местах, за воротами, в которые трудно достучаться. Складывается впечатление, будто старообрядчество кто-то умышленно спрятал под спуд. Это истори-чески объяснимо, но нельзя не заметить, что это прямо противоречит словам Спасителя: «Никтоже убо светильника вжег покрывает его сосудом или под одр подлагает, но на свещник возлагает, да входящие видят свет» (Лк. 8,16)».
Но если человек даже и дойдёт до старообрядческого храма, то ему, как это следует из доклада м.Корнилия, не всегда будут рады: «Иногда у приходящего в храм возникает чувство, что он здесь чужой, никому ненужный и лишний человек. Господь говорит: «Грядущего ко мне не иждену вон» (Ин. 6, 37). Однако у нас бывает, что приходящего так грубо встречают, что он на долгие годы, если не навсегда, человек уходит из храма к заезжим миссионерам, различным сектантам, а принимать людей радушно и с вниманием они умеют очень хорошо».
При этом, как отмечает ещё в 2005 году м. Андриан: «приходская жизнь в регионах чаще всего ограничивается совершением уставного богослужения, кое-где к этому еще добавляются заботы о ремонте действующего или о строительстве нового храма. Еще далеко не везде созданы и действуют воскресные школы, недостаточно широко ведется проповедническая работа со взрослым населением, и совсем уж редко случается, что наши общины выходят со своим словом в мир, к людям, участвуя в каких-либо социальных и культурных проектах. Вот обычная ситуация из нашей церковной жизни: после окончания богослужения православные христиане расходятся по домам и на дверь храма навешивается замок - до следующей службы».
Трудности с церковным чтением и пением
Однако при этом уровень совершения богослужения, церковного пения тоже невысок.
Об этом ещё в 1993 году писал священник Петр Коломейцев: «Уровень исполнительного мастерства оставшихся хоров снижается. Все меньше певчих умеют читать крюки, многие в хорах поют только по напевке, а это тоже сказывается на качестве исполнения. Отсутствуют спевки, обучение музыкальной грамоте, работа с постановкой голоса».
Митрополит Корнилий в докладе на Соборе 2016 года подтверждает существование той же проблемы: «Многие храмы ныне испытывают трудности с пением, необходимо при храмах создавать школы обучения пению и чтению, посылать на стажировку певцов и уставщиков в Московское духовное училище».
Однако главную причину низкой подготовки клирошан отметил в своё время ещё священник Петр Коломейцев: «старообрядческие общины бедны, они не имеют возможности содержать на окладе причт, поэтому практически все причетники работают на государственной службе, а церковные обязанности могут выполнять только в свободное от основной работы время. <…> Преемственность и передача профессиональных уставщических и певческих, регентских навыков происходит не от стариков к молодежи, а от стариков к людям, вышедшим на пенсию, потому что, только выйдя на пенсию, человек получает возможность активно участвовать в жизни прихода».
И поэтому большинство взрослых, семейных клирошан обучаться пению и уставу в духовном училище не могут, так как должны содержать свои семьи. Даже тем молодым людям, которые все-таки окончили Московское духовное училище, приходы далеко не всегда могут представить достаточную для жизни зарплату. За время, прошедшее с 1993 года, эта проблема, не выходящая за рамки совершения богослужения, так и не получила какого-либо внятного решения.
Каков поп, таков и приход
Основной ячейкой Церкви, в которой осуществляется её повседневная жизнь, является приход. А состояние прихода во многом зависти от личности пастыря. Недаром говорится в поговорке: «каков поп, таков и приход».
Митрополит Корнилий в своём докладе подчеркивает: «Особое место в отстаивании веры и чистоты Церкви отводится духовным пастырям, которые делом и словом должны вести паству по трудной дороге спасения души».
В своё время митрополит Андриан писал: «в целях объективности рассмотрение наших очевидных недостатков уместно, наверное, начать с проблем духовенства».
Так как обстоят дела в действительности?
Не хватает священников
В вопросах кадровых, организационных митрополит Андриан ещё 12 лет назад первым называл «вопрос, который не первое десятилетие остро стоит в большинстве епархий, - недостаток кадров священников».
Ещё раньше об этом писал о.Симеон Дурасов: «Желающие послужить Богу в любом качестве – в страшном дефиците. Даже почти нет желающих пополнить собою самое обычное белое священство».
Однако далеко не все желающие стать священниками могут принять сан в соответствии с требованиями церковных правил. «Канонически и исторически сложилось так,» - писал в своё время митрополит Андриан, - «что старообрядческий пастырь должен совмещать в себе различные достоинства. Поэтому критерии при избрании кандидатуры священника многочисленны и строги, а поиск достойных кандидатов для рукоположения в священнический сан для нас, старообрядцев, всегда был непрост. И с течением времени он только усложнился».
Как писал в своё время митрополит Андриан, в некоторых случаях отсутствие священников на приходах оказывается кому-то выгодно. «Из-за того, что священнослужителей хронически не хватает, некоторые настоятели так привыкают к своей незаменимости, что даже начинают считать свои приходы (вместе с прихожанами!) чуть ли не личной вотчиной. Это, в частности, приводит и к тому, что они не хотят выдвигать кандидатов на соседние приходы, нуждающиеся в окормлении посто-янного священника, опасаясь расстаться со своим исключительным положением. В итоге - потеря уважения к конкретному священнику и ущерб авторитету Церкви в целом».
Эта проблема существует до сих пор, однако в докладе митрополита Корнилия не затронута.
«Нравственный уровень священства упал…»
Из доклада митрополита Корнилия понять это непросто, напрямую о проблемах современного пастырства и пастырей он почти не говорит, хотя без этого невозможно что-либо сделать для улучшения ситуации.
Священноинок Симеон Дурасов писал в начале 2000-х годов: «За 90-е годы нравственный уровень белого священства упал крайне низко. Целый ряд священников запрещены или извержены за безнравственное поведение, за плотские грехи. Сибирская епархия при вл. Силуяне дала целую галерею попов – проходимцев и авантюристов. Священник, пляшущий в медвежьей шкуре под шаманский бубен, священник – самоубийца – примеры ещё в недалеком прошлом небывалые. Но и среди священников «своих в доску», проверенных, вполне, кажется, благополучных мы видим стяжательство, кумовство, алкоголизм, злоупотребление духовной властью, для незаконного обогащения. Служение алтарю поставлено у многих как удобное устройство своих делишек, бесстыдное паразитирование на человеческой совести.
Все эти болезни на протяжении долгих лет не лечились. Даже и причины их нет ни у кого охоты вскрывать. Страшнее того, люди, оказавшиеся во главе наших церковных дел, используют пороки священников для того, что бы держать их в повиновении, что бы и те закрывали глаза на неправедные дела, творимые в центре».
В наши дни ситуация, возможно, и улучшилась, однако нельзя сказать, что все те негативные явления, о которых писал о.Симеон, остались в прошлом.
Священники-сребролюбцы
В своём докладе митрополит Корнилий неоднократно напоминает о том идеале пастырского служения, к которому все священники должны стремиться: «Священник – это не просто требоисполнитель, не чувствующий боль и тяготы окружающих, а чуткий и заботливый уврачеватель больных и мятущихся душ. Прихожане в храмах ожидают понимания, приветливости, сострадания, ответов на возникшие духовные вопросы в жизненной ситуации, или, наконец, чтобы их внимательно выслушали. Они этого ожидают, но далеко не всегда получают.<…>
Бесспорно, нагрузки и заботы современного пастыря весьма велики, порой у него нет времени на передышку. Священник, как и всякий человек, имеет свои особенности характера и свойственные людям немощи, но при этом он не имеет права забывать, что Бог спросит с него «отчет о его уповании», о пребывании в любви к ближнему. И если мы своей раздражительностью или невниманием отталкиваем чающих спасения в истинной Церкви, ищущих дорогу к храму Божию, то этим мы сами удаляемся от Бога и губим тех, кого бы могли спасти. Не пора ли нам всем это понять?».
Из этих совершенно правильных призывов следует, что далеко не все священники РПСЦ оказываются на высоте. Известно, что встречаются и такие, которые воспринимают своё служение в первую очередь как средство зарабатывания денег.
«В храме недопустимо коммерческое вымогательство – устанавливать таксы на совершаемые требы. Храм Божий – храм молитвы, а не торговли и оказания коммерческих церковных услуг. «Туне приясте – туне дадите» (Мф. 10, 8).
Слушая рассказы старых священников и читая воспоминания о священниках, живших до революции, поражаешься их вере и терпению. Часто, находясь в нищенском состоянии, имея большую семью, они считали нравственно недопустимым брать высокую плату с таких же, как и они, бедных людей. За их отзывчивость и бескорыстие народ отвечал им любовью и готов был разделить с ними все скорби и гонения. В ответ на бескорыстное, самоотверженное служение пастыря – простой русский народ готов сам отдать последнее, принести в храм все необходимое, в количестве гораздо большем, чем сребролюбивый священник наторгует в своем храме-лавке. Благоговейному священнику сам Господь пошлет добрых жертвователей и помощников, которые увидят в нем любящего отца, ведущего их ко спасению».
К сожалению, действительно встречаются отталкивающее людей раздражительность и невнимание священников, сребролюбие, коммерческое вымогательство денег за требы, когда священник становится «просто требоисполнителем, не чувствующим боль и тяготы окружающих». Прихожане далеко не всегда встречают со стороны священника «понимание, приветливость, сострадание, ответы на возникшие духовные вопросы в жизненной».
Приход – личная вотчина?
Проблема не нова. Еще в своё время митрополит Андриан писал: «В некоторых приходах новоназначенный настоятель первым делом стремился под любыми предлогами разогнать существующий церковный Совет и на его место наспех выдвинуть своих сторонников - тех, кто бы с готовностью исполнял любые его поручения. Надо ли говорить, что такие по-спешные действия священника, еще не успевшего заслужить авторитет в глазах членов об-щины, легко приводят к расколу и обрекают приход на долгое разделение на «своих» и «чу-жих». <…> И тогда отрадные надежды на обретение священника быстро сменяются горечью разочарования после его назначения. И вместо христианского сотрудничества в устроении церковных дел община на долгое время погружается в пучину нестроений и конфликтов и через это теряет многих своих прихожан».
Ситуация с тех пор мало изменилась. По-прежнему в митрополию продолжают приходить жалобы с мест, в которых описываются совершенно такие же ситуации, о которых пятнадцать лет назад писал митрополит Андриан. На эти жалобы со стороны митрополита Корнилия никаких действенных мер не принимается. Всё заканчивается призывами жить дружно и в мире. Попы-сребролюбцы и грубияны остаются на своих местах, изгоняют жалобщиков и продолжают жить так же, как жили.
Исчезновение приходской соборности
Среди острейших проблем современного старообрядчества можно назвать угасание приходской соборности. Сходит на нет значение общины, приходского собрания, церковного совета, избранного прихожанами старосты. Вся власть и средства прихода сосредотачиваются в руках священника, настоятеля прихода.
Но, по свидетельству священника Петра Коломейцева, ещё в конце 1980-х, начале 1990-х годов XX века на приходах сохранялись традиции старообрядческой соборности. «Чтобы до конца понять отличие старообрядческой церкви от РПЦ, следует начать рассмотрение с низовой ячейки, с прихода.
Краеугольным камнем старообрядческой церкви является община, приход. Особенность его в том, что он может существовать даже в том случае, если у него нет постоянного священника в штате. Уже которое десятилетие положение церкви таково, что один священник вынужден окормлять несколько приходов. Тем не менее, церковь жива, и приходы функционируют, службы – всенощная и утренние часы – совершаются регулярно. Можно ли представить себе подобное в РПЦ, где даже во временное отсутствие священника службы в храме прекращаются, и приход перестает функционировать?
Почему это происходит? Потому, что в старообрядческой общине <…> главным лицом всей административной и хозяйственной жизни общины является староста. А главным органом – общинный совет. И священник не стремится вмешиваться в функции старосты и общинного совета. Руководство молитвенной и богослужебной практикой ведет уставщик. Именно к нему обращается священник для того, чтобы узнать уставные изменения службы на сегодняшний день, и он же может подсказать священнику, какие сегодня следует произносить молитвы. За музыкальную часть богослужения отвечает регент хора. Если священнику во время богослужения нужно исполнить какой-то особый запев, то регент выходит из клироса, становится рядом со священником и поет вместе с ним или за него.
Таким образом, за священником остаются только его сакрально-литургические функции, исповедание и исполнение треб.
Естественно, что при колоссальной загрузке старообрядческого духовенства, особенно в пастырском служении, священнику и в голову не приходит, что передача столь многочисленных функций самим верующим является в какой-то мере ущемлением его прав. <…>
Надо сказать также, что при всем огромном уважении к священническому сану, старообрядцы могут вполне трезво и критично относиться к личности носящего этот сан, и поэтому священник несет как бы двойную ответственность – за свой духовный облик и за духовный облик своей общины. Такой стиль жизни складывался десятилетиями. Именно он помогал выжить старообрядческой церкви в периоды самых жестоких гонений».
Священник Петр Коломейцев вполне правильно понял, что активное участие прихожан в жизни своего прихода является сильной стороной старообрядчества, сохраняющего древнерусские традиции приходской общинной жизни. Хорошо понимали это и старообрядческие священники старой формации.
Однако, к сожалению, впоследствии, в условиях наступившей религиозной свободы, новые молодые священники стали навязывать, по сути, никонианские порядки, когда прихожане становятся безгласными и бесправными, а всем на приходе заведует священник и несколько его особо доверенных приближённых.
Митрополита Андриана эта тенденция беспокоила. В его докладе, опубликованном в 2005 году, отмечается: «в практике многих приходов ощущается явный недостаток соборности церковной жизни: не всегда вовремя проводятся собрания общин, бывает, что важнейшие решения принимаются узким кругом лиц, а голоса отдельных прихожан и целых групп верующих авторитарно подавляются священником или неким заслуженным мирянином. Особенно печально, когда сам священник требует вручить ему ключевые полномочия (например, пост председателя общины), чтобы в дальнейшем без всякого обсуждения проводить единоличные решения.
Подобные устремления некоторых клириков прямо противоречат духу соборности Церкви Христовой. Ибо как во всей Церкви в целом, так и в каждом приходе в отдельности выборность органов церковного управления (или попечения), участие мирян в управлении церковной общиной есть важный фактор христианской жизни».
Нынешний первоиерарх РПСЦ митрополит Корнилий не видит в этом проблему потому, что сам проводит политику ограничения соборности, только уже на общецерковном уровне.
Есть ли проповедь Слова Божия?
Митрополит Корнилий вполне справедливо убеждён, что «важной составляющей трудов пастыря должна быть проповедь – современная, живая, которая должна давать ответы на вопросы сегодняшнего дня, волнующие прихожан: как спастись, как жить по-христиански, как исполнять заповеди Божии, как проявлять любовь по отношению к ближнему своему».
Из этих слов можно понять, что на приходах современная живая проповедь, дающая ответы на вопросы прихожан далеко не всегда имеет место.
Причину указывал в своем докладе митрополит Андриан: «в связи с недостатком кадров священников многим пастырям приходится «обслуживать» по нескольку приходов, что никак нельзя признать нормальным, особенно в свете нынешнего понимания церковных задач.
Такому перегруженному священнику уже некогда заниматься проповедью Слова Божия не только где-либо вне церковных стен, но даже и среди своих прихожан. Ему бы успеть совершить положенные службы и требы, исповедать да исправить. О привлечении новых верующих, как о постоянном и важном церковном деле, в подобных условиях речь не идет. Не хватает времени, сил, а иногда и образования».
Нужна ли подлинная вера?
Из доклада митрополита Корнилия следует, что для спасения необходимо «жить по-христиански, исполнять заповеди Божии, проявлять любовь к ближнему своему». Несомненно, без этого нет спасения, однако в словах митрополита отсутствует упоминание о самом главном, без чего никакая личная праведность не может дать спасение – о необходимости соблюдения истинной православной веры. И эта не случайная оговорка. Для нашего времени характерно пренебрежение догматами, утрата границ между православием и ересью, когда пастыри вообще не говорят пастве о вероисповедных вопросах, не призывают к сохранению православной веры, а говорят только к личном благочестии и личной праведности.
Очень печально, что такие настроения можно встретить и в нашей Церкви.
Митрополит Корнилий заявляет, что ему «хочется верить и надеяться, что большинство наших пастырей сохранили благочестие и подлинную веру, которую заповедали нам многочисленные мученики за веру – наши благочестивые предки».
Вообще-то первосвятитель Церкви должен не верить и надеяться, а твердо знать, сохранили ли подчинённые ему священники благочестие и подлинную веру или нет. Он с ними регулярно общается во время поездок по приходам и епархиям, во время их командировок в Москву, на Соборах. Если кто-то из попов начал терять благочестие и подлинную веру, то первая обязанность архиерея – их вразумлять, а если это не помогает, то применять все положенные меры канонических прещений.
В любом случае ситуация с верой и благочестием священства должна быть под контролем архиерея, а не становиться предметом веры и надежды.
Сохраняем православие или русские обычаи?
Как, по мнению м.Корнилия, с «современными разрушительными процессами»может бороться старообрядчество?
«Мы, христиане, должны противостоять губительным силам зла своей молитвой, постом, проповедью Православия и, конечно, личным примером жизни по христианским законам и заповедям». Относительно личного благочестия сказано совершенно верно.
Далее в докладе подробно разъясняется, что такое старообрядчество, приводятся цитаты из сочинений поэта Ф.И.Тютчева, историка А.Карташова, академика Д.С.Лихачева.
Вероятно, м.Корнилий раскрывает перед участниками Собора, каким образом, по его мнению, должна строиться проповедь Православия. «Вся история старообрядчества есть твердое отстаивание стремления жить по тем правилам, которыми руководствовался русский народ на протяжении 700-летней истории православия.<…> Старообрядчество, а по сути, сохраненное нереформированное православие — это не какое-то экзотическое явление, случайно занесенное в наше время, а сама жизнь русского народа в чистоте и вере, это живые глубинные пласты духовности и спасительного благоверия. России нужна историческая честная оценка раскола, его причин и последствий, и уверенные шаги русского народа к дораскольному строю. Наша общая задача заключается во всеобщем освобождении от вредного, лживого, не русского и возвращении к здоровому, сокровенному, русскому духу». Далее м. Корнилий цитирует слова писателя Валентина Распутина: «Мы должны быть благодарны старообрядчеству за то, в первую очередь, что на добрых три столетия оно продлило Русь в ее обычаях, верованиях, обрядах, песне, характере, устоях и лице. Эта служба, быть может, не меньше, чем защита отечества на поле брани».
Вроде бы все сказано правильно, однако здесь смешаны, перепутаны две совершенно разные вещи – одно дело сохранение «нереформированного, спасительного истинного Православия», «спасительного благоверия», другое - сохранение «русских обычаев, верований, обрядов, песен, устоев».
В докладе м.Корнилия сказано очень много о русских обычаях, но ничего – о вопросах собственно вероисповедания, различием между Православием и ересью.
Он уверен, «что большинство наших пастырей сохранили благочестие и подлинную веру, которую заповедали нам многочисленные мученики за веру – наши благочестивые предки», но ничего не сказано о том, в чём именно состоит вера подлинная и от какой веры неподлинной её надо сохранять.
Чем спасительно древлеправославие?
В этих условиях очень странно звучат уверения митрополита Корнилия в том, что «ныне те, кто хочет найти дорогу ко спасению, проявляют неподдельный, возрастающий интерес к древлеправославию, понимая, что во время нынешнего духовно-нравственного кризиса важен опыт выживания в сложных условиях, которого старообрядцам не занимать.
О каком опыте идет речь? Старообрядчество всегда отличалось крепким укладом жизни, сохранением здорового образа жизни, любовью к отечеству и честному отношению к труду».
В этих словах есть характерная для высказываний митрополита Корнилия совершенно недопустимая двусмысленность, причём в важнейшем вопросе: что является дорогой ко спасению и что есть спасение?
Спасение нужно понимать в смысле христианском, как обретение жизни вечной, или в смысле земном, историческом, как спасение от бедствий этой земной жизни?
Конечно, необходимо и то, и другое, а за твердое содержание правой веры Господь нередко подавал и успех в земных делах. Однако путать небесное спасение и земной успех нельзя.
Чем спасительно древлеправославие? Это истинная вера или это «опыт выживания в сложных условиях, крепкий уклад жизни, сохранение здорового образа жизни, любовь к отечеству и честное отношение к труду»?
Из общего смысла этого и других выступлений м.Корнилия следует, что его слова следует понимать во втором, «народническом» смысле, поскольку о вопросах вероисповедных, о правоверии и ереси митрополит Корнилий почти нигде не говорит.
А почему не говорит? Возможно, потому, что сам не видит различия между исповеданием новообрядной церкви и староверия.
Еще в 1993 г. священник Петр Коломийцев писал: «сегодня состояние богословской образованности у старообрядцев более чем неудовлетворительное».
Сегодня в РПСЦ есть отдельные знающие богословие клирики и миряне, но, в целом, эти высказывания по-прежнему верны, причём богословская безграмотность характерна для всех уровней церковного сообщества, от простых прихожан до архиереев.
Более того, сегодня в РПСЦ широко распространены настроения, которые можно назвать воинствующим адогматизмом.
Об этом ещё пятнадцать лет назад писал священноинок Симеон Дурасов: «С занятиями богословием вообще большая беда. Я воздержусь от разбора примеров, потому что это слишком больно, слишком страшно, это способно ввести в отчаяние. Мы никак не хотим понять, что богословие – это ни нечто отвлеченное от жизни, ни что-то такое, хранящееся в чулане «на всякий случай». Догматы можно и нужно изъяснять на разном уровне, разными способами и словами, ибо нуждаются в них не любители пофилософствовать, а все члены Церкви. Ибо если этого не будет, тогда-то поистине ограда православия будет нарушена, и стадо Христово будет расхищаться волками, что давно и происходит. Вера правая есть основание и всего христианского подвижничества, только она дает ему верное направление. Поэтому, например, тот же св. Василий свои подвижнические установления начинает со слова «О вере». И все древние борцы за нравственное христианское совершенство, за нравственную чистоту Церкви были при этом и твердыми защитниками православных догматов».
Возможно, митрополит Корнилий не говорит о богословских расхождениях с новообрядцами потому, что не хочет «обострять отношения», говорить что-то неприятное иерархам РПЦ и демонстрирующим свою принадлежность к официальной церкви чиновникам.
Ведь если публично заявлять, что только РПСЦ сохранила неповреждённое православие, то неизбежно станет вопрос об отходе от истинной веры господствующего «православного» исповедания.
По-видимому, чтобы избежать этого, митрополит Корнилий, сознательно или нет, использует старый приём экуменистов – говорить «не о том, что нас разделяет, а о том, что нас объединяет». А слова про «крепкий уклад жизни, сохранение здорового образа жизни, любовь к отечеству и честное отношение к труду»никаких недовольств ни у кого не вызовут.
Христианин должен быть дипломатичным и мудрым, не подставлять без нужды Церковь под удар, согласно словам Спасителя: «Я посылаю вас, как овец среди волков: итак будьте мудры, как змии» (Матф.10:16).
Однако при этом не должна страдать истина, не должно быть лжи и лукавства: «будьте просты, как голуби» (Матф.10:16).
Обращаясь с публичной проповедью к миру совершенно необходимо говорить об истине и заблуждении: «да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Матф.5:37). Сведение сути староверия к «обычаям, верованиям, обрядам, песням, характерам, устоям и лицам» является хотя и неявным, но отречением от правой веры, от дела всей жизни мучеников за древлеправославие, которые страдали не за русские обычаи, песни и верования, а за правую веру, за исповедание. Стараясь угодить людям, уходя от разговора о вероисповедных разногласиях, как бы не услышать после слова Судии: «кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами»(Мар.8:38).
Если под возрождением православия понимать лишь реставрацию внешних форм церковной жизни господствующей синодальной церкви, существовавших накануне революции и один раз уже отвергнутых, сокрушенных Богом, не заботясь при этом о возвращении к неискаженной святоотеческой древнерусской вере, то это будет «безрассудная» попытка «построить дом свой на песке». Совершенно очевидно, что эта попытка закончится «падением великим» (Матф.7:26).
Поэтому если и есть смысл в каких-то общественных выступления м.Корнилия, то он, как первосвятитель Церкви должен корректно, сдержанно, но непреклонно говорить, что безразличие к вопросам чистоты исповедания, сохранения православия могут вместо милости Божьей вызвать Его гнев, привести не к спасению России, а к новым наказаниям.
Конечно, это многим будет слышать неприятно, как зачастую неприятна всякая правда.
Однако стоит вспомнить, что в Писании сказано, что, наряду с истинными пророками, говорившими не всегда приятную правду сильным мира сего, были и ложные пророки: «пророки пророчествуют ложное именем Моим; Я не посылал их и не давал им повеления, и не говорил им; они возвещают вам видения ложные и гадания, и пустое и мечты сердца своего» (Иер.14:14). Последние говорили властителям только то, что властители желали от них услышать: «Пророки твои провещали тебе пустое и ложное и не раскрывали твоего беззакония, чтобы отвратить твое пленение, и изрекали тебе откровения ложные и приведшие тебя к изгнанию» (Плач.2:14). Только кончалось это плохо как для правителей, управляемых ими государства, так и для самих ложных пророков – человекоугодников.
«Единое есть на потребу»
Не следует забывать, что есть «единое на потребу» (Лук.10:42): сначала сохранение православной веры, потом исторически обусловленные формы благочестивого быта, условно говоря, кафтан и сарафан. Они раньше были внешними знаками верности истинной вере, но важнее всего для старообрядцев была сама вера: «Ищите же прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам»(Матф.6:33).
Ведь именно за истинную веру страдали мученики старообрядчества, а не за быт, не за кафтан и сарафан, хотя в народном восприятии внешнее благочестие зачастую и не отделялось от самой веры.
Сейчас же многие, говоря о старообрядчестве и даже восхваляя его, имеют в виду лишь «крепкий уклад жизни, сохранение здорового образа жизни, любовь к отечеству и честное отношение к труду», совершенно не понимая и не желая понимать вероисповедных различий между староверием и «никонианством».
«Возвращение к сокровенному русскому духу» или к истинной вере?
«России нужна историческая честная оценка раскола, его причин и последствий», - заявляет митрополит Корнилий, однако из его выступлений можно понять, что под этим он понимает лишь потерю русского национального своеобразия.
Уверяет, что «наша общая задача заключается в <…> возвращении к здоровому, сокровенному, русскому духу», в то время как основной задачей для большей части русского народа должно стать возвращение к неискаженной, истиной православной вере, апостольскому и святоотеческому исповеданию.
Исторический опыт свидетельствует, что и в древности, и в новейшие времена «русский дух» сам по себе может проявляться не только в высоких образцах благочестия и святости, но и в кровавых междоусобицах, анархии, тирании, репрессиях, атеизме и нигилизме.
Не стоит забывать, что в XX в. десятки миллионов русских людей совершенно искренне и самоотверженно верили в коммунизм, и это тоже одно из проявлений русского духа.
В чём должно заключаться «всеобщее освобождении от вредного, лживого, не русского»? В середине XIX в. философы-славянофилы считали, что именно простой русский народ, крестьяне сохраняли истинную православную веру, утраченную образованным обществом. В таком понимании «русский дух»отождествлялся славянофилами с православием, понимаемым ими как новообрядная церковь. «Вредным, лживым, нерусским» славянофилы считали западноевропейские учения, культуру, одежду, быт и привычки, поскольку это, как правило, было внешним проявлением отхода от православия.
Если же этнография, понимание русской народности в духе славянофилов XIX в. выходит на первое место, то дониконовское православие, староверие, начинает восприниматься всего лишь как один из «народных обычаев», который не должен мешать достижению единства русского народа.
В действительности после бурь и потрясений XX в. нет того носителя «русского духа», о котором писали славянофилы, нет патриархального и богобоязненного крестьянства, смиренной паствы господствующей «никонианской» церкви.
Так же, как и нет староверов-крестьян, староверов-купцов… Туда уже не вернешься, невозможно сохранить то, что исчезло… В каком-то смысле надо строить всё заново на пепелище.
«Ищите же прежде царствия Божия и правды его»
Что бы не трудиться зря, надо строить на «твердом основании»(Лук.6:50), на камне истинной веры, а не на песке ереси.
«Возвращение к здоровому, сокровенному, русскому духу <…> всеобщее освобождение от вредного, лживого, не русского» должно заключаться, в первую очередь, в освобождении от тех искажений православия, которые привнесла в господствующую церковь реформа патриарха Никона, синодальный период, католические и протестантские заимствования, участие в экуменическом движении… Только после этого возможны «уверенные шаги русского народа к дораскольному строю».
Именно об этом первоиерарх РПСЦ митрополит Корнилий должен постоянно напоминать в своих выступлениях.
«Ищите же прежде царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам»(Матф.6:35).
Литература:
Доклад митрополита Корнилия (Титова) Освященному Собору 2016 года Русской Православной Старообрядческой Церкви. https://goo.gl/qmmvCP
Священник Петр Коломейцев. «Есть ли будущее у старообрядцев?» В книге "Религия и демократия" (На пути к свободе совести II). М.,Изд. "Прогресс", 1993 https://goo.gl/6YrKnI
Священноинок Симеон (Дурасов). «Размышления о Церкви Божией» https://goo.gl/z4gLzh
Доклад митрополита Андриана (Четвергова) на освященном Соборе РПСЦ. Опубликовано в «Православном старообрялческом церковном календаре» за 2005 год. Стр. 81-87
С.С.Михайлов «Старообрядческие иноческие поселения в Западной Мещере в XVIII-XX веках. М. 2014 год. Стр.17-19.
С.С.Михайлов «Легенды и тайны Гуслицкого края». М. 2012 год. Стр. 90-91
Сайт «Современное Древлеправославие»
