Духовные наставники семейских Забайкалья.

Материал из wiki.starover.net
Перейти к: навигация, поиск

Духовные наставники семейских Забайкалья. Примерно через 30 лет (11 декабря 1794 г.) после переселения из польских пределов старообрядцы Верхнеудинского округа разных ведомств: Тарбагатайского, Мухоршибирского, Усколуцкого, Урлуцкого и Архангельского с большой озабоченностью обратились с просьбой к генерал-майору Лариону Тимофеевичу о постройке своей церкви и богослужения в ней по старопечатным книгам. Они писали: «Не имея у себя ни церкви, ни священника лишаются христианских должностей и рождающиеся у них пребывают без святого крещения, а умирающие предаются земли без христианского погребения. Почему находятся в очевидной опасности дабы не погубить и себя и свое потомство вечно, поелику же де они люди не книжные и рассуждать право ли верят не могут и не дерзают и только великое усердие имеют верить и жить так, как верили и жили их предки, до чего не могут достигнуть, если не будут иметь наставника и пастыря»... (ГАИО. Ф. 50. Оп. 7.Д. 40. Л. 1.)

326410599.jpg
Из текста этого обращения видим, что с самого начала их жизни за Байкалом старообрядцы обеспокоены тем, что «не имеют у себя ни церкви, ни священника» и таким образом лишаются духовного окормления, а без него боятся «погубить себя и свое потомство».

Не случайно, примерно в 1796 г. в Сибири объявился из Стародубских слобод старообрядческий «лжеучитель» (по мнению официальных властей) Иван Семенов, который якобы имел позволение «совершать все церковные таинства по польским обрядам». «Он вместе с крестьянином деревни Секисовской Иваном Худяковым поехали Иркутской губернии за Байкал в Селенгинскую округу к тамошним ис поляков переселенцам»... Но уже в дороге туда начались мытарства. И. Худяков в письмах своим домочадцам писал: «...в проездах по разным местам ограбили более двухсот рублей кроме прогонов... По прибытии же в сию страну имели житие... в банях и овинах и в скотских жилищах и не лишены были и подпольных ям, а разгулки имели по лесам и по частым кустам, ибо посланы были грозныя указы, чтобы ни под каким видом нас не держать никому»... Для их поимки по заданию земского суда был отправлен дворянский заседатель Борисов... с командою казачьею и старался все лето, чтобы нас получить, и никак не мог, а обольстил наших мнимых христиан... предателей выборнова и сотника, кои и довели». Их (попа и крестьянина) захватили в период страды, когда крестьяне-старообрядцы находились в поле. Далее Иван Худяков продолжает: «Сколько было тиранства, о том не можно и сказать, а два дни связан был, и били беспристани, хто плетью, хто успетком, от которых побоев более месяца лежал и не думал, что мне живому быть... И триста рублей с меня выдовили и отпустили, еще ж народом сто рублей дали да пятьсот пудов муки. Потом же зимою, перед масляной отца поймали в д. Куналей, а мене скрыли, то отца бить и отбили однако и тут двесте рублей с нас сорвали да с народу 50 руб. и сто пуд мяса, а народу великое истязание было, и в ково мы стояли - Макара Афонасьева - чуть до смерти не застегали» [1].

Спасение пришло лишь тогда, когда забайкальские старообрядцы «выходили указ», разрешавший им устроить в д. Куналей свою церковь и запрещавший преследовать их.

Таково было начало одного из ранних приездов духовного лица в забайкальские старообрядческие деревни. В этих преследованиях ярко проявилась вся официальная политика местных властей с ее запугиванием, издевательством, вымогательством и взяточничеством. И подобные методы применялись на протяжении более 200 лет, они то ослабевали, то обострялись при разных царях, начиная с Екатерины II до царствования Николая II.

На близкую к данной теме о беглых попах во Владивостоке в 2005 г. была опубликована моя статья [2], в настоящей статье я постараюсь частично осветить духовную деятельность уставщиков, наставников, выходцев из среды семейских, используя в основном архивный материал, собранный мною в Государственном архиве Иркутской области (ГАИО) и в Национальном архиве Республики Бурятия (НАРБ) в разные годы, а также привлекаю полевой и литературный материал. Официальное название материала Иркутского архива «Сведения о раскольниках, находящихся в Верхнеудинском округе».

За неимением постоянного священства в семейских селах религиозной жизнью руководили уставщики - грамотные выборные наставники. Их влияние на жизнь старообрядцев было огромным. Они исправляли не все церковные требы, но могли крестить, исповедовать умирающего и отпевать покойников и вообще бережно в общинах сохраняли устои старого быта. Венчание и причащение было делом священника. Но быть попом или уставщиком в старообрядческом обществе было делом рискованным. Часто эти люди на протяжении веков жертвовали своим благополучием, свободой, жизнью только бы не оступиться от старой православной веры.

В связи с закрытием церквей и часовен, снятием колоколов в семейских селениях происходили настоящие бунты. Люди выходили на защиту своих святынь вооруженные кольями, палками, охотничьими ружьями, так было в с. Куйтун, когда туда, прибыл заседатель Осляковский в начале февраля 1842 г., чтобы запечатать часовню, старообрядцы заявили, что скорее решатся пожертвовать жизнью, нежели допустить закрыть часовню... [3]. Подобные выступления прошли в селах Куналей, Куйтун, Никольское, Харауз, Бичура, Новая Брянь. В эти села посылались воинские команды для усмирения «буйств старообрядцев». Старообрядчество рассматривалось властями и правительством как временное зло в государстве, подлежащее уничтожению. Вся правовая система по отношению к расколу носила запретительный и карающий характер. Каждое действие по сохранению своих святынь, своих обрядов, совращение православных в раскол, нежелание переходить в единоверие, привоз и принятие беглого попа могло быть поводом к закрытию церкви или часовни. Попытки запечатать часовни в разных селениях старообрядцев Тарбагатайской волости предпринимались неоднократно. Так, никонианский священник Куйтунской Николаевской церкви Андрей Митропольский сообщает никонианскому архиепископу Нилу, что «10 октября 1842 года Верхнеудинский окружной начальник Шапошников приезжал в Куйтунскую слободу для запечатывания старообрядческой часовни, но уехал ни с чем, так как раскольнический уставщик Ефим Власов с прочими раскольниками ему в этом случае воспрепятствовали и не допустили оную часовню запечатать» (октября 29 числа 1842 г.). (ГАИО. Ф. 50. Оп. 7. Д. 7. Л. 46.)

Однако в 1844 г. за сокрытие беглого попа часовни в Куйтуне и Куналее были закрыты и подлежали уничтожению, а уставщик Ефим Власов из Куйтунской слободы и Фрол Рымарев из Куналея были публично наказаны плетями по 10 ударов и в 1846 г. оказались в ссылке в Якутии. Е. Власова велено было сослать в «отдаленный край отдельно от раскольников как вредного сектатора» [4, с. 31-32].

В частности, старообрядец Тимофей Евстафьев (возможно Евстифеев. - Ф.Б.). 56 лет, был переселен в Якутию в 1846 г. из Верхнеудинского округа Тарбагатайской волости Иркутской губ. (Ф. 349. Ед.хр. 6014. Л. 40) и только в 1873 г. его отправили из сурового края в Енисейскую губ. уже в преклонном возрасте.

Ряд вопросов, рассматриваемых в нашей статье, были освещены в книгах СВ. Васильевой [3] и Т.Н. Гусейновой [5] и в работах В.Ф. Лобанова [6].

В.Ф. Лобанов показал, что в то время в Забайкалье существовало два основных направления: беглопоповщина в виде ветковского согласия и безпоповщина, в основном, последователи Феодосия Васильева. Он показал методы насаждения единоверия, закрытие старообрядческих часовень, крутые меры, предпринятые миссионерами против старообрядцев. Так, Иркутский никонианский архиепископ Нил был сторонником крутых мер против раскола, предлагал снять кресты с часовен, запретив старообрядцам богослужение в их храмах, виновных же предавать строгому суду. Еще дальше пошел никонианский архимандрит Посольского монастыря Даниил. Он предлагал не только снять кресты и колокола с часовен и колоколен, но и запечатать сами часовни, принять строгие меры против уставщиков, удалить их из Забайкалья [6, с. 46].

С.В. Васильева в своей работе на стр. 208 публикует списки крестьян-старообрядцев, исповедующих духовные требы в качестве уставщиков и начетчиков за 1854 г. в Тарбагатайской волости Верхнеудинского уезда. В таблице, составленной по материалам Фонда 207, НАРБ, приведены названия селений и находившихся в них уставщиков, окормлявших в селениях приходы с указанием числа домов в каждом приходе. Документ этот редкий и ценный. Он свидетельствует о разделении старообрядцев на беглопоповцев, на непризнающих священство, на безпоповцев и последователей темной веры, но самое любопытное то, что в нем впервые названы представители австрийского толка Яков Иванович Русинов и Ефрем Мохонович (?) Медведев, относящиеся к Куйтунскому приходу, они заведуют в с.Тарбагатай и в их приходе числится до 30 домов. Следовательно, если эти данные верны, то австрийское согласие уже активно ведет свою работу в Куйтуне и в Тарбагатае. Этот вопрос следует изучить, ибо на стр.164 работы С.В. Васильевой читаем: «В отчете противораскольнической миссии за 1892 г. сообщалось, что около 1880 г. небольшая община из числа раскольников Тарбагатая и Куйтуна (около 40 домов) пристала к австрийской иерархии».

Более достоверные данные таковы. Белокриницкое или, австрийское согласие появляется в Забайкалье в 1878 г. Его появление связывают с именем Куйтунского крестьянина Павла Тихоновича Шитина. Местные старообрядцы, собрав достаточно большую сумму денег, послали его в Европейскую Россию за беглым попом. В Москве он перешел в «австрийство». Вернувшись домой стал проповедовать эту веру. Ему удалось убедить в истинности старообрядческого белокриницкого священства более 40 семей из сел Куйтун, Надеино, Новая Брянь, Тарбагатай, Десятниково. В 1910 г. старообрядцев Древлеправославной Христовой Церкви было в Тарбагатае 220 чел., в Куйтуне - 164., в Тальцах - 2 чел.

Надо сказать, что хождение в Европейскую часть России в поисках беглых попов было не из легких. Старообрядческие ходоки часто ходили туда пешком. Их поиски могли продлиться 2-3 года. Так, дважды ходил за попами житель Новой Бряни Евсей Павлов. В окрестностях села на горке стояла его избушка, где он молился один во все праздничные дни. Избушка была из камней. В ней хранились книги, иконы. Эта горка до сих пор называется Евсеевой (Записано мною от Григория Егоровича Заиграева, 1887 г. р., в 1970-е гг.).

В 1838 г. старообрядцы Тарбагатайской волости собрали в своих обществах до 10 тыс. руб., послали уставщика, богатого крестьянина Ивана Чебунина купить и привезти из России попа. Его возвращения ожидали в 1839 г. В документе перечислены наиболее авторитетные и известные уставщики. В волости Тарбагатайской названы Чебунин, Кушнарев, Борисовы, в Мухоршибирской - Суменков, в Куналейской (Бичурской) - Афанасьевы и Перелыгин, которые имели сильное влияние на староверов. В с. Куйтун Ефим Власов не допустил запечатать часовню.

Следовательно, во время отсутствия священников основную организацию религиозной жизни среди староверов своих обществ осуществляют их духовно окормленные местные грамотные крестьяне-уставщики. «Старики были основными столпами раскола». В Шаралдае, по сообщению А.И. Золотарева 1898 г. р., было 5 вер: 1) православная, 2) поповцы, 3) беглопоповцы, 4) безпоповцы. 5) темноверцы. Средники - среда у них была за воскресение, по средам хотели определять праздники по лунному календарю, так как праздники по движению Луны перестали совпадать с числами. Они не употребляли соль, носили четырехклинную шапку.

Ответственно относились в семейских общинах к выбору уставщиков. Уставщика каждого толка избирали, исходя из следующих характеристик: чтобы был морально чист, не двоеженец, грамотный, знал хорошо все службы, с хорошими внешними данными, с хорошей бородой и хорошим знанием жизни, людей, с образцовым ведением хозяйства. Иногда на роль уставщика выбирали достойного человека и из бедных, но справедливого и грамотного (Записано от А.И. Рыжакова, 1905 г. р.).

В 1919 г. в Куналее возглавляли старообрядцев Ефим Леонтьевич Алексеев и Федор Кошелев. Судьба их неизвестна.

Староверы всех толков, как одно из своих достоинств, ревностно хранили свои бороды. «Руби наши головы, не тронь наши бороды», - говорили они Петру I. На похоронах бритоусого и безбородого не выносили в дверь, а через окно... Старообрядцу, известному изобретателю Ивану Кулибину царица Екатерина II обещала дать дворянское звание при условии если он сбреет бороду. Но он отказался от предложения императрицы.

Старообрядцы признают и почитают только восьмиконечный крест. Четвероконечный крест они называют «крыжом латинским», «мерзостью запустения, стаящею на месте святе» или «скверного печатью богопротивника антихриста» («Крыж» - польское крест). Они убеждены: «Христос был распят на кресте осмиконечном - с титлом и подножием, поэтому отнимать у Креста титло и подножие - значит обесчестить его. Крест из трех дерев: кипариса, кедра и певга». Темноверцы не признавали крест из меди, они на гайтане носили крест из кедра (т.е. деревянный). «Без креста храм - изба, без мужа жена - вдова» (Из нравоучений протопопа Аввакума. С. 132).

У семейских крест и крестное знамение имеют сакральное охранительное значение. Каждое дело начиналось с того, что старообрядец осенял себя или какую-то часть пространства, вещь, предмет крестным знамением. Значение креста использовалось в разных случаях. «Крест обмой и собери воду в стакан, и этой водой обмой беременную женщину, и она аборт не сделает».

Староверы веруют в чудесную силу креста и говорят: «Крест - хранитель, крест - всеселение, крест - красота церковная, крест - вербное утверждение, крест - царям держава, крест - ангелам слава, крест - бесам язва (Бесы крест не любят)».

В статье сделан небольшой экскурс в историю бытования и деятельности духовных лиц (уставщиков, начетчиков) в Западном Забайкалье. Эти «столпы общества» были главными хранителями и защитниками старой православной веры, старых обрядов и всей духовной жизни старообрядческого общества. И многие из них подвергались жестоким преследованиям: их пороли розгами, ссылали в отдаленные места, но они оставались верны традициям старообрядчества.

Ныне, когда защитные механизмы всего организма России сильно повреждены, ведется тайная и явная психологическая борьба на растление молодежи, на разрушение оставшихся народных крепей, народного самосознания, традиционной культуры. Все духовные крепи и символы подвергаются осмеянию и бесконечным нападкам. Но нам есть с кого взять пример. Это наши предки - староверческие духовные учителя, которые совершали подвиг.

Примечания

1. Миненко Н. А. Ссыльные крестьяне - «поляки» на Алтае в XVIII- первой половине XIX вв. // Политические ссыльные в Сибири (XVIII-начало XX вв.). Новосибирск. 1983. С. 210-212.

2. Болонев Ф.Ф. Беглопоповщина и беглые попы за Байкалом в XIX - XX вв. // Старообрядчество Сибири и Дальнего Востока. История и современность. Местные традиции. Русские и зарубежные связи : материалы IV Междунар. конф., 14-17 сент. 2004. Владивосток. 2005. С. 138-144.

3. Васильева С.В. Власть и старообрядцы Забайкалья (конец XVIII - начало XX вв.). Улан-Удэ : Изд-во БГУ. (Примечание - Ф.Б.: в названном цитируемом приложении, к сожалению, ряд фамилий, имен, отчеств прочитаны неверно. Например: Осип Иванович Медведков, Ефрем Мохонович (?) Медведев (с. Тарбагатай), Иван Тимурович (?) Васильев, Магнат (?) Осипович Такацкий. Один из Верхнего Жирима, другой - из Нижнего. Таких имен и отчеств, фамилий у семейских не встречается).

4. Бутковский В.Ф. Русь Православная. Якутск. 2006.

5. Гусейнова Т.Н. Миссионерская деятельность русской православной церкви среди старообрядцев в Забайкалье (XVIII-начало XX вв.). Улан-Удэ: Изд.-полигр. комплекс ФГОУ ВПО ВСГАКИ. 2006. С. 242.

6. Лобанов В.Ф. Старообрядчество Забайкалья в первой половине XIX в. и отношение к нему самодержавной власти // Проблемы трансмиссии и бытования энокультурных традиций славянского населения Сибири XVIII-XX вв. Новосибирск. 2005. С. 33-47.

Ф.Ф. Болонев.